ТОП просматриваемых книг сайта:
Образ Фауста в немецкой литературе XVI-XX веков. Г. Г. Ишимбаева
Читать онлайн.Название Образ Фауста в немецкой литературе XVI-XX веков
Год выпуска 2014
isbn 978-5-89349-479-2
Автор произведения Г. Г. Ишимбаева
Жанр Языкознание
Однако наступил, наконец, момент, когда сластолюбие и жажда наслаждений, первичные побудительные мотивы союза Фауста с Сатаной, были утолены. При бешеном темпе жизни, заданном Левиафаном, разучившийся чувствовать, желать, сопереживать, он очень скоро стал ощущать себя участником ярмарочной карусели, поэтому его стали одолевать мысли в духе Книги Екклесиаста о суете сует и всяческой суете. Эти настроения совпали с последней связью Фауста с Лукрецией Борджа. Полное пресыщение, которое он испытал в объятиях сиятельной блудницы, Клингер связал с Ватиканом, центром католического мира. Собственный роман на фоне муже– и скотоложества, совокупляющихся кобыл и жеребцов, разнообразных инцестов показал Фаусту всю глубину его падения.
«В результате всего виденного и пережитого чувства его настолько притупились, что он, некогда осмеливавшийся внутренне бунтовать против предвечного, теперь едва решался посмотреть в глаза дьяволу, который по-прежнему был его рабом.
Ненависть и презрение к людям, скептицизм, равнодушие ко всему окружающему, ропот против несовершенства и ограниченности своих физических и моральных сил – вот и все, что принес ему личный опыт, вот итог всей его жизни» (180). Однако даже в эти скорбные мгновения клингеровский Фауст пытается тешить себя мыслью, что «он вырвался из числа тех, кого некая легкомысленная рука подчинила насилию и отдала во власть вельможам, угнетателям и обманщикам, что он сумел уже многим насладиться и может наслаждаться впредь, что он сам создал себя и избрал свою судьбу, что он понял пустоту науки» (181). И только вещий сон, из которого Фауст узнал, что он вычеркнут из «книги жизни», заставил его признать собственное поражение в споре с Левиафаном.
Это начало конца Фауста, который только теперь узнает от дьявола всю подноготную своих греховных поступков и нечестивой жизни. Левиафан с плохо скрываемой радостью сообщает бывшему печатнику главную истину, которую тот оказался не в силах постичь самостоятельно: человек определен законами бытия, в которых и заключено его спасение, а вовсе не свободой, как самонадеянно полагал Фауст.
Анализируя конкретные ситуации, сложившиеся по воле Фауста, Левиафан доказывает ему: обретение свободы оборачивается для человека погибелью в бездне незримой. Но именно свободы жаждал Фауст более всего и никак не мог разрешить противоречия между нею, желанной, и «железным ярмом необходимости» (198). Поэтому он, мечтавший о восхождении своего духа к высотам Мироздания, на деле спустился к вратам преисподней. Поэтому, обретший свободу человеколюбец, он вопреки своей воле стал убийцей, запятнал себя кровью жертв, жил во зле, был отринут человечеством и только перед смертью признался себе в страшных своих грехах.
В этом смысле