LITMIR.BIZ

      К деревне нищий подошел…

      беленый дом стоял у края.

      Пора уборки урожая,

      здесь, видимо, ломился стол

      под тяжестью даров и благ,

      что дарит смертному природа.

      Он знал: в семье не без урода,

      кто сыт, одет – кто бос и наг.

      Небедный обозрев уклад,

      решился. Тут как тут хозяин:

      – С чего ты взял, что я богат?

      Ответил: – Выбор мой случаен,

      я просто голоден, устал

      и дальше двигаться не в силах.

      – Да у меня весь хлеб пропал

      и, веришь, яблоки червивы.

      – Хотя бы переночевать,

      а утром я уйду. – Да рад бы,

      вчера сосед – все, знаешь, свадьбы —

      забрал ненужную кровать.

      Тут странник сжался и затих

      от низости такой в испуге…

      Охранный пес, гроза округи,

      послушно лег у ног босых.

      – Ну, что ж… Пошел, в который раз

      в своей же вере разуверясь.

      Нимб вмиг зажегся и погас,

      как боль, сворачивая в ересь,

      такую падкую к нужде…

      – О господи! Как быть послушным,

      когда сомнительно и душно,

      и так всегда, и так везде…

      Ну, а богач торжествовал —

      с пустой сумой убрался нищий.

      Он не знавал духовной пищи,

      хоть бога, кажется, знавал,

      с того смутился и застыл,

      раскрыв глаза от изумленья —

      его кобель, гроза селенья,

      с бродягой вместе уходил!

      Что изменилось? Что стряслось?

      С чего коровы замычали

      и детям в люльках не спалось?

      Ах, взрослые… о, если б знали! —

      пекли хлеба, сушили смоквы.

      Шел нищий, рядом – смирный пес.

      Слепые! Кто подумать смог бы,

      что изгнан вновь…

      Он шел по выжженной пустыне…

      Кончался день сороковой,

      мирское с падшею гордыней

      таилось где-то за спиной.

      Он шел, презрев позывы плоти,

      голодный, тощий, молодой,

      еще не приняли лохмотья

      псевдоклассический покрой.

      Еще, гася елейный привкус,

      он просто говорил с людьми,

      перемогая власти искус,

      учил не «дай!», учил «возьми!.

      И шли за ним, скуля, хромая,

      калек 7 – 8, пара псов,

      не понимая, понимая,

      к чему он звал, им – был бы кров.

      А кто-то шел на всякий случай…

      Как веры короток разбег!

      Он все твердил «любите», мучась…

      Какой-то странный человек:

      плывущий взгляд, надлом манерный,

      порою свет над головой —

      пророк? из сумасшедших, верно?

      больной?.. А что, когда святой…