Раннее позднее - Лазарь Соколовский

Скачать книгу

мыслит, читает – какой разговор! —

      опасны, и я на полжизни запомню:

      за книжки в «Березке», пока не полковник —

      терзал меня точно такой же майор!

      И те же приметы, и те же черты:

      бесчувственны, наглы, слепы, твердолобы —

      им каплю тепла человечьего кто бы

      привил… Да молчим, поджимая хвосты,

      покуда угрюмо стоит Мымрецов

      у будки, и так же орет Пришибеев,

      властитель России – полковник Ракеев,

      начавший «дознанье» до наших отцов

      и нами не кончивший… Тишь да простор

      в отчизне да вечная боль за поэтов:

      когда-то Ракеев, теперь Старосветов…

      Талантов на счет – тех всегда перебор.

      Страстная неделя

      Я плакальщиц стаю

      Веду за собой.

      О, тихого края

      Плащ голубой!

А. Ахматова

      Страстная неделя… Как путь до креста

      нелегок! Избитый, он двигался еле,

      кроили сподвижницы меры холста —

      страстная неделя!

      Потомки ковали святой ореол,

      на месте церквей уж святоши галдели.

      Почти разуверясь, он еле дошел —

      страстная неделя!

      Поникли товарищи, плакала мать,

      негодная к свыше указанной цели.

      Он душу раскинул – кого бы обнять…

      Страстная неделя!

      Случилось однажды, что перейден мост

      страданий, все муки схоронены в теле,

      да люди укрылись за притчи, за пост —

      страстная неделя!

      Я плакальщиц стаю веду за собой…

      Не долго рыдали, не долго скорбели:

      владетель, властитель нам нужен живой —

      страстная неделя!

      Но, верные сказке надуманной той,

      омоем грехи в золоченой купели.

      Где он заплатил и какою ценой…

      страстная неделя!

      Страстная неделя… Что ж, иконостас

      искусной резьбой обрамлен деловито.

      Как будто бы спишется что-то и с нас

      за подвиги чьи-то…

      Над куполом снова грачей перезвон

      да плач запоздалой апрельской капели —

      с доски ль, с штукатурки безмолвствует Он…

      Страстная неделя!

      У Пастернака

      (в годовщину ухода)

      Крутые сосны были помоложе

      и ели много ниже, реже сад,

      как он уже ушел… Пути назад

      не отыскать… Великое «быть может» —

      тоска по снисхожденью нищих сел,

      ручью внизу, поникнувшему дому?

      Зачем же к Пастернаку я пришел

      так поздно… Обратиться по-иному

      уже никак – в порывистом лице

      того же бенкендорфовского жала

      следы. Май захлебнулся на конце

      и помертвел – поэзии не стало,

      все возвратилось на круги свои:

      страна в привычном культе кожанела,

      в овраге еще бились соловьи,

      хоть

Скачать книгу