ТОП просматриваемых книг сайта:
Чужие причуды – 3. Свободный роман. Эдуард Дворкин
Читать онлайн.Название Чужие причуды – 3. Свободный роман
Год выпуска 0
isbn 9785449683199
Автор произведения Эдуард Дворкин
Жанр Языкознание
Издательство Издательские решения
В привычку у него вошло обсуждать, как он выражался, иной порядок бытия, откуда он приносил обычно в этот меткие слова и выражения.
Иван Матвеевич знал, что там (не в Боливии) Пушкин много общался с Грибоедовым и скорее всего слова о взрослой дочери были от другого Александра Сергеевича.
Поставив на стол обычную баночку меда, Пушкин заговорил о Создателе и комиссии.
– Что за комиссия? – не понимал генерал. – Создатель?!
– Создатель комиссии, – Пушкин ел, пил, курил (в мавзолее он был на мёде и воде), – Ленин, ее председатель Луначарский, в состав входит Крупская. Это комиссия Наркомпроса: тотальный надзор над культурой и религией!
– А взрослая дочь, как же? – Иван Матвеевич не давал Пушкину завалиться набок.
– Кричит ура и бросила чепчик за мавзолей, – поэт вздохнул. – Ей нравится! Дверь отперта для званых и незваных!
– Анна? – услышал Муравьев звон.
Однажды он подобрал чепчик с меткой «А.К.», и мысли под ним были как раз об отпертой двери: та отпиралась более, чем десять раз, и запер ее лишь граф Толстой.
– Горбатый нос верблюда! – вдруг Пушкин молвил.
Разговор прекратился.
Привычка от Пушкина – замена счастью, счастию. Если же поэзия выше нравственности, то и поэт выше нравственного. Размышляя, Иван Матвеевич пытался связать обе мысли.
«Счастие выше счастья! – остановился он на промежуточном. – Пушкин-человек не мог быть счастлив. Пушкин-поэт – очень даже. А Пушкин-зверь?!»
Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимо минувшее всеми цветами своего воображения: Анна был самый влиятельный член синедриона.
Этот человек умел внушать мысли: первовнушитель.
Минувшее возвратимо – исподволь он внушал.
Единственный он умел извлекать корень.
Он сам был продолжение корня: Коренев.
Его черты были сдвинуты с мест и лишены правильного соотношения, а борода была тождественна маске.
За обедом Анна был наступательно весел: он как будто кокетничал с префектом.
Анна любил надевать женское: он был в светлом шелковом с бархатом платье, которое ему сшили в Риме – с открытою грудью и с белым дорогим кружевом на голове, обрамлявшим его лицо с большим верблюжьим носом.
Глава шестая. Притча во языцех
Иван Матвеевич знал, что во время их встречи Александра Станиславовна была нечиста – еще она выказывала в разговоре уважение к предкам, а потому о беременности не могло быть и речи.
Генерал хотел сына; в Боливии после него осталась неведома зверушка, довольно, впрочем, смышленая, но Муравьев желал иметь полноценного наследника.
Она думала, что он плохо слышит – сама же плохо говорила.
Она произносила «бородатые стены» вместо «седой гранит».
Седой гранит, натурально, был в Петербурге – бородатые же стены встречались в Боливии,