Узнавание - Валерий Черешня

Скачать книгу

align="center">

      Две родины

      В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского,

      и царь видел кисть руки, которая писала.

(Даниил 5,5)

      Как увидел – родным стал

      этот здешнего неба наклон,

      этих бледных пространств даль,

      словно лопнувших струн стон.

      Так легли эти линии, так

      поместился он в душу – весь

      этот город, как будто знак,

      что извечно бывал здесь,

      что судьба изгибалась вдоль

      круто выгнутых камнем рек,

      что бродил и любил столь,

      что неважно в какой век

      так же густо душила пыль

      и река текла под уклон,

      так же плакал Иезекииль

      по дороге со мной в Вавилон.

      Сатанея в крови и огне,

      утверждался языческий бог,

      а в молчанье, на царской стене

      проступал откровения слог.

      Женщина – старость – смерть

      1

      О женщине, снимающей чулок,

      чей стылый взгляд напоминает осень

      усталостью, напоминает просинь

      внезапностью, предутренний гудок

      великим одиночеством, когда

      она мертва для суеты и лени —

      покинутое древнее селенье,

      погасшая, но тёплая звезда.

      Прислушиваясь к скорбному чутью,

      разматывает нить далёкой пряжи,

      и плоть её, оплыв, являет тяжесть,

      что клонит к смерти зрелую листву.

      Притянутые тенью тишины

      и теплотой дыхания ночного

      под тесным сводом маленького крова

      собрались неприснившиеся сны

      и шепчутся на мёртвом языке,

      чьи звуки принимают за утрату

      последних листьев, принимают за накаты

      негромких волн на медленной реке.

      Но постепенно, возвращая ум,

      она возобновляет связь событий

      ……………………………………

      ……………………………………

      Но постепенно, возвращаясь к дню

      грядущему, – готова лицемерить,

      и степень одиночества измерить

      пугаясь, – говорит: «люблю».

      2

      Женщине, живущей в десяти

      метрах, среди старых фотографий,

      пожелтевших грамот-эпитафий,

      тумбочек таких, что не пройти

      в угол к занавешенной кровати,

      комнате, как стону об утрате,

      запаху старенья и тоски, —

      я не посвятил ещё строки.

      Между тем, знакомей хрестоматий

      эта жизнь – заплата на заплате,

      правда, – телевизор (чем и жить?);

      пенсия за сына или мужа,

      крохи за подённый тихий ужас, —

      можно бы, пожалуй, свесть концы,

      но здоровье с каждым годом хуже, —

      главное, что незачем сводить.

      Эта жизнь настолько бессловесна,

      так определённо равновесна, —

      тождество

Скачать книгу