LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Темный, да длинный, да насупленный – и носится быстро. Вынырнет из барака: «А тут что собрались?» Не ухоронишься. Поперву он еще плетку таскал, как рука до локтя, кожаную, крученую. В БУРе ею сек, говорят. Или на проверке вечерней столпятся зэки у барака, а он подкрадется сзади да хлесь плетью по шее: «Почему в строй не стал, падло?» Как волной от него толпу шарахнет. Обожженный за шею схватится, вытрет кровь, молчит: каб еще БУР не дал. Теперь что-то не стал плетку носить».

      Буйновский, бывший морской офицер, пытается заявить свои права, но ему начисляют десять суток строгого карцера: «Вы права не имеете людей на морозе раздевать! Вы девятую статью уголовного кодекса не знаете!.. Имеют. Знают. Это ты, брат, еще не знаешь». Через ворота зэки выходят пятерками, их несколько раз пересчитывают. У каждого на одежде имеется номер, по которому к нему обращаются. По именам (а тем более по имени-отчеству) обращаются только в своей бригаде.

      На улице минус тридцать, но зэки должны работать и на морозе: работы отменяются только при минус сорока. Колонна заключенных вышла из лагеря на объект. «Из-за того, что без пайки завтракал и что холодное все съел, чувствовал себя Шухов сегодня несытым. И чтобы брюхо не занывало, есть не просило, перестал он думать о лагере, стал думать, как письмо будет домой писать». Из дому Шухов получает письма редко, сам имеет право написать только два письма в год. Посылок Шухов просит жену не присылать, не отрывать от детей. А письма от нее приходят не вполне Шухову понятные. Пишет она, что «промысел все-таки один новый, веселый – это ковры красить. Привез кто-то с войны трафаретки, и с тех пор пошло, и все больше таких мастаков красилей набирается: нигде не состоят, нигде не работают, месяц один помогают колхозу, как раз в сенокос да в уборку, а за то на одиннадцать месяцев колхоз ему справку дает, что колхозник такой-то отпущен по своим делам и недоимок за ним нет…И очень жена надежду таит, что вернется Иван и тоже в колхоз ни ногой, а тоже таким красилем станет. И они тогда подымутся из нищеты, в какой она бьется…» Но не очень-то хочется Шухову заниматься этим прибыльным делом, когда он выйдет на волю, к тому же «пустят ли когда на ту волю? Не навесят ли еще десятки за так?»

      Бригадир сто четвертой, тертый «лагерный волк», сидящий уже не первый срок, – Андрей Прокофьевич Тюрин. Он очень опытен в лагерных делах, умеет постоять за бригаду – найти более высокооплачиваемую работу, отстоять право работать в неотапливаемом помещении, а не на морозе и проч. Его отец был кулаком. Когда отца арестовали, Андрей бежал из дому, год не имел известий от родных, уехал, определился в воинскую часть, стал отличником службы. Но правда о его происхождении стала известна командирам, и Тюрина выдворили из части, практически без одежды, не снабдив никаким довольствием. Он с трудом добрался до дома, а там отца уже арестовали, а мать с братьями ждала этапа, о самом Тюрине в сельсовет пришла телеграмма, и активисты ходили по деревне – искали его. Тогда Андрей той ночью взял маленького братишку и уехал в город Фрунзе,

Скачать книгу