LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в «Гамлете», как Ричард в «Ричарде», а то и совсем, извините, шёпотом: -

      «Быть или не быть?» – и думал, при этом, о вечном или о том, что самая дивная

      красавица отнюдь не прекрасна, когда лежит на столе… как писал Флобер в

      письме своему другу Эрнесту Шевалье: «самая дивная красавица отнюдь не

      прекрасна, когда лежит на столе…»)

      Патологоанатом, простите за такое философическое отвлечение, не возражал, и

      они вышли. Вышли теперь уже совсем в другой мир (метафора родившейся, снова

      извините, любви). Там выходила девочка и дружила с питоном; там светло-

      коричневый полосатый кот сидел на заборе и втюхивал оранжевой кошке про

      жителей луны; там пролетающая мимо мотовка-ворона выпучивала глаза и

      кричала оранжевой, чтоб та не верила ни одному его слову, потому что уже,

      вроде, доказано, что на Луне жизни нет; «и никогда не было!» – добавляла она и

      падала камнем вниз, чтоб доказать, что закон притяжения земли уже открыт и

      действует, и, несмотря ни на что, и даже на любовь, всё же, существует.

      Студенту Жабинскому и подруге Софи всё было смешно, всё было, как будто

      бы все они (другие) – смешные дураки, а им с Доктором, им с Софи – и

      пожалуйста! Дурачьтесь себе на здоровье. Мы-то знаем, говорили они друг другу,

      что без Луны, и жизни не было бы, а без жизни и Луны бы!.. или ещё лучше, они

      говорили друг другу, что без Луны не было бы любви, а без любви и Луны бы. Не

      успели оглянуться, уже окна зажглись и, будто разноцветные ужасно сладкие

      леденцы из сказки… и Луна – bitte schön, bitte sehr, gern geschehen, сама, как

      сладкий леденец… между тем, Антонио, будущий профессор Делаланд уже давно

      сидел дома и читал про, так называемых, йенских романтиков. Он уже несколько

      раз звонил другу Жабинскому, и всякий раз ему отвечали, что того нет дома.

      Профессор расстраивался, раскалялся всё больше, ходил по квартире, пугал

      кошку, спрашивал у неё: «Ну и где он? И где он? Где они?» (последний вопрос по

      Фрейду, простите, Владимир Владимирович) – пока отец его, уже тогда

      профессор, понимая и догадываясь какие инстинкты… что инстинкты давят в

      юношеском теле всякие разумные обоснования, не подсунул ему томик тонких

      15

      своих психолитературоведческих изысканий про… тогда-то, как раз тогда наш

      Антонио взялся (изучать) за иронию, случайно, как говорится, взявшись за

      подсунутых ему отцовской рукой в руки йенских, как уже сказано, романтиков,

      случайно взялся за иронию и тогда он уже понял, что ирония… ах! ах, Софи!..

      ирония спасает не только докторов, но и сильно влюблённых будущих

      профессоров, потому что студент Антонио Делаланд (на ум пришли Михаил

      Васильевич Ломоносов, сталактиты и сталагмиты… с чего бы это? Может, потом

      что-то будет?), с первого взгляда влюбился (ох! влюбился, влюбился… об этом

      ещё впереди) Антонио в упавшую на них в трамвае Софи (на ум пришёл ряд

      податливых метафор, фразеологизмов, как то: упасть с луны, свалиться

Скачать книгу