Разговоры о тенях - Евгений Юрьевич Угрюмов

Скачать книгу

и о пародоксе, как о

      содержании

      …как бы это нам представить иронию, как форму?.. это что-то удваивающееся

      на грани видимости и мыслимости, или даже множащееся, как, например, если

      представить прозрачную матрёшку, в которой сквозь оболочку первой

      просматривается и вторая, и третья, и самая последняя куколка. Правда, эту

      последнюю, в этой прозрачности, видит не всякий, а, как уже было сказано, или

      будет сказано, только случайный избранник, проникающий художник, поэт-

      пророк, философ – снова же – провозвестник неуловимого знания; то есть, для

      кого-то – это совсем никакая и не ирония (не понимает человек), а только

      раскрашенная сверху кукла, хотя на самом деле – открой глаза, друг, брат, собрат -

      1 Сцена 5, «Погреб Ауэрбаха в Лейпциге», пер. Н.Х. Холодковского.

      19

      на самом деле перед тобой ирония в своей, что ни на есть настоящей форме,

      которая, сквозь раскрашенную, наигранную, клоунскую оболочку, плачет

      скрытыми от твоего простого (ах, когда простота хуже воровства… лезет же в

      голову чушь всякая), плачет скрытой от твоего простого глаза тоской и

      закованным в узилище страданием (да, та маленькая, невидимая куколка плачет),

      а страдание, как уже все поняли – парадокс:

      …она и чай пила, страдая. Признаки страдания возникали ещё до

      прикосновения губ к краю фарфоровой чашечки, к фарфоровому краю чашечки,

      ещё тогда, когда губы, трубочкой, только втягивали, всвистывали парящий парок

      (очередной симулякр; о симулякрах будет впереди), еще, когда только тянулись…

      при этом, первые – первыми начинали испуганно подёргиваться, приподниматься

      брови и суживаться, сужаться глаза, будто пытаясь распознать, ещё только, ещё

      не смело, но настойчиво уже анонсирующую себя муку, заявляющую – повторюсь,

      посылающую лишь первые знаки, намекающую пока лишь очертанием, пируэтом,

      силуэтом, маревом ещё только … и вот! Кос-ну-лась; и обожгла, и ворвалась

      ожидаемым ожиданным коварная влага, клятое страдание! Alveolus,

      palatumdurum, palatummolle1: «в защиту, в защиту!» – хотя, какая там защита? –

      так, для красного словца – а глаза заморгали быстро, а потом захлопали, а потом и

      раскрылись, будто удивляясь… и зажмурились, сцедив слезу; и вспыхнули,

      зардевшись, щёки: «Ах, как трудно, трудно жить…» – язычок (ulula), отросток

      заднего края palatummolle, издал тремоло, да что там тремоло, содрогнулась вся

      ротоглотка и сжалась перед тем как раздаться и! глотнула подсунутую пилюлю…

      горькую, горькую… но такую сладкую: «Нет – шептали губы, – нет, нет! – а сами

      снова тянулись к краю, за которым – ах! боль, моль, мука и страдание, и

      пробивает пот. – Страдаю, но живу; живу, страдая… моя жизнь… – шептали, -

      страдаю страдательно, живу живительно, пью… пью… – как бы тут украсить?.. –

      пью… – не могу никак, – глотаю эту-у-у влагу, отравляющую моё «живу»!» П-п-

      па-ра-докс…

      Здесь я предлагаю читателю отложить книгу и дать переломленному страстным

      рококо

Скачать книгу