LITMIR.BIZ

В начале изложения этой истории сказано, что юноша искал возлюбленную семь лет (см. третий дафтар, б. 4780).

Смысл: зачем мне расспрашивать о делах того, кто, подобно человеку, работающему в банной топке и склоняющему голову к жаркому пламени, ниспровергнут (بوَد سر نگون, букв. «находится головой вниз») в пламя своих животных страстей и настолько невежественен, что не понимает своего бедственного положения (Замани).

Уподобление мира и мирских страстей топке при бане, которую топят навозом (см. далее, б. 240 и коммент.), встречается как в «Маснави», так и в других сочинениях Руми; в его прозаическом трактате «Фихи ма фихи» приведен рассказ некоего мистика: «Я отправился в топку при бане, чтобы облегчить свое сердце, ведь она служила местом избавления [от печали] для некоторых святых людей. Вижу – у начальника топки услужливый ученик; он работал, а тот ему командовал, мол, сделай то, сделай это. [Ученик] работал со сноровкой. В топке из-за его умения слушаться возник сильный жар. [Начальник] сказал, мол, проявляй всегда такую же сноровку, и если всегда будешь проворен и почтителен, я отдам тебе свое место и назначу тебя на свое место. Меня разобрал смех, и мои трудности разрешились. Я понял, что начальники этого мира все таковы со своими учениками!», цит. по (Замани).

В традиционной иранской бане топка помещалась под резервуаром с горячей водой, а топливом служил главным образом навоз. При банной топке работали люди, которые подбрасывали навоз в печь и поддерживали жаркий огонь. Это занятие, связанное с постоянным контактом с нечистотами, считалось одним из самых презренных.

Благочестивые люди видят, в каком плачевном состоянии находятся души стяжателей мирских благ, и отрекаются от мира, с еще большим рвением предаваясь благочестию и служению Богу, вот почему баня их благочестия и служения всегда остается жаркой; ср. ранее, б. 81 и след., аналогичная аргументация в рассказе о проповеднике, «который молился за злых, жестокосердых и бессовестных».

Приметы – سیما, также «лицо, физиономия»; аллюзия на Коран [48: 29]: «Мухаммад – посланник Аллаха, и те, которые с ним, – яростны против неверных, милостивы между собой. Ты видишь их преклоняющимися, падающими ниц. Они ищут милости от Аллаха и благоволения. Приметы (سیما) их – на их лицах от следов падения ниц […]».

Аллюзия на Коран: «Узнаны будут грешники по их приметам (سیما), и схватят их за хохлы и ноги» [55: 41].

Смысл: если ты не видишь в человеке внешних признаков привязанности к мирским благам, то прибегни к помощи проницательности и постарайся постичь его внутреннюю суть.

Наживший золота – صاحب ذهب, букв. «владелец золота»; навоз —چرک, букв. «грязь, гной».

Обращение к приверженцу мирского: алчность погубит его, как пламя, каждый язык которого наделен сотней пастей, чтобы пожирать грешников.

Согласно традиционной натурфилософии, обычный камень в недрах скал превращается в золото под воздействием солнечных лучей. В б. 251–242 проведена аналогия: солнце высушивает навоз, чтобы можно было развести огонь в топке, и так же оно превращает в золото простой камень, чтобы разжечь в человеке огонь алчности.

Аллегорический рассказ о дубильщике кожи (стяжателе мирских благ), теряющем сознание от запаха благовоний (чистоты и праведности), является продолжением наставлений несовершенному влюбленному от лица возлюбленной. Сюжет рассказа использовался предшественниками Руми: в прозе – Газали в трактате «Кимийа-йи са‘адат» (там героем является чистильщик отхожих ям), в поэтическом переложении – ‘Аттаром в поэме «Асрар-нама» (Замани).

Стало дурно —افتاد بیهوش, букв. «упал без чувств», однако, как отмечает К. Замани [Там же], здесь это выражение должно означать «почувствовал себя плохо», так как о падении на землю сказано в следующем бейте.

Нет силы! (لا حول) – восклицание, произносимое, когда грозит опасность, начало формулыلا حول و لا قوۃ الا بالله («Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха»).