LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в Румынии убили, в лагере…

      – Это Сокольский, если хочешь знать.

      Вот все ближе летят

      И все громче рыдают,

      Знать, недобрую весть

      Мне они принесли.

      Из какого же вы

      Из далекого края

      Прилетели сюда

      На ночлег, журавли?

      – Коля, вы с Шуркой ездили к его колымской тезке?

      – Куда мы ездили, история умалчивает.

      – Это Сокольский поет в Риге, до войны еще!

      Пронесутся они

      Мимо скорбных распятий,

      Мимо древних церквей

      И больших городов.

      – А музыка, мотив?

      – Ежи Петербургский, эмигрант.

      А вернутся домой —

      Им раскроет объятья

      Дорогая страна и Россия моя.

      Об этих журавлях или о Сондере, о Володе Солнцеве, о чем угодно, только не о ней. А почему? А потому, что все кончается на У. То вот она послушная, даже заботливая, как с пацаном, вроде бы повидавшая всего, то вдруг как будто нет ее, раздражена, далекая какая-то. Не объяснишь и не поймешь…

      Хмуришь брови часто,

      Сердишься ты зря,

      Злость твоя напрасна,

      Я ж люблю тебя.

      Ну подойди, Саша, крепче обними,

      Жизнь прекрасна наша

      В солнечные дни…

      Глухой, тяжелый март. Все говорят, уже весна, но белорусский март, март минский, всегда зимний; этого никто и никогда не помнит.

      Подваливает новый снег, наметает, кружит, воет, свищет.

      Вдруг оттепель, густой туман, и все плывет, грохочут ледовые обвалы в водосточных трубах, с цементных колхозниц и рабочих на карнизах срываются вниз сосулищи, сплошные глыбы льда, на тротуарах едва увернешься, кто-то уже с пробитой головой.

      В Африке нашей, в штаб-квартире у Коли Лазарева сонные посиделки. Не снимая пальто и шапок, задумчиво курят, крутят на радиоле музыку, рассеянно слушают своего Петю Лещенко. Его шипящие, заезженные пластинки с черными, синими и красными наклейками, с надписями Bellakord, Columbia. Все тот же «Чубчик» и «Студенточка», «Моя Марусечка», «Скажите, почему», «Стаканчики граненые» и «Аникушка», «Рюмка водки», «Бедное сердце мамы» и «Черные глаза», «Все, что было», «Ты едешь пьяная», «Спи, мое бедное сердце».

      Или вот это: предвечерняя голубая стынь, все будто сдвинули с привычных, постоянных мест, и то ли мартовское небо опустилось во дворы и улицы, то ли земля, и мы на ней поднялись и зависли в непонятном равновесии, в какой-то нерешимости и неопределенности.

      И это промежуточное положение уже как состояние души.

      Глухо, как под водой, сладкая лень, истома, долгий, растянутый во времени приступ рискованной свободы от всего, от самого себя, когда все уже делается абсолютно все равно. Ни в чем не виноват, ни за что не отвечаешь и можешь жить в любую сторону всей этой жизни.

      Она каждый день накатывает и накатывает на тебя, так будь что будет.

      Хватит что-то выстраивать, рассчитывать, стараться что-то улучшить и не ошибиться, или перемочь, пересилить и опять напрячься, чтобы – что?..

      Был день осенний,

Скачать книгу