Персона нон грата - Александр Брейтман

Скачать книгу

скорее бойкого на язык, чем знающего, и поэтому неугомонного; и его, молчаливого, тёртого, познавшего (до сих пор помню его панегирик армянскому философу Давиду Анахту, мной, увы, так и непрочитанному). Конечно, любовь к слову – устному, письменному, дружескому, застольному… По прошествии лет могу сказать более определённо: это сладкое слово – свобода! Хотя по сути своей Слово и есть свобода в изначальном её проявлении.

      По человеческой неопытности и какому-то неизжитому ещё юношескому задору я позволял себе спорить с ним, почти даже обвинять в отсутствии какого-то конечного смысла. (Коля из студсовета сомнений не ведал и высказался куда более определённо: проходимец, бродяга, в общем, пустой человек.) Кем же на самом деле был Володя Харитонов? Мне кажется, здесь в самый раз вспомнить слова Достоевского из его знаменитой речи о Пушкине в Обществе любителей российской словесности: «Тип русского скитальца, беспокойного мечтателя на всю жизнь». Конечно, Дядька наш – не возжелавший воли Алеко, что, «презрев оковы просвещенья… без забот и сожаленья ведёт кочующие дни», и не Онегин из девятой главы, что «спустя три года» вслед за его создателем, «скитаясь в той же стороне», совершает путешествие по городам и весям России. И всё же скиталец! И маршрут его покруче онегинского – к берегам Тихого океана; и… оторопь от бесконечной череды лиц и просторов необъятной своей родины.

      Я не успел с ним попрощаться: он, привычно собрав нехитрый скарб свой, ушёл, когда я из-за какого-то недомогания пару дней не выходил из дому. И всё же прощание состоялось. Мне передали оставленный им тетрадный листок с его стихами. Приведу их целиком, так, как они были написаны, ничего не прибавляя и не убавляя:

      Саша шумный, Саша буйный,

      Александр, твою мать!

      Среди нас один ты умный,

      Но тебе нас не понять.

      Сквозь решётку дней прошедших

      Я смотрю в твои глаза:

      Да, ты прав, я – сумасшедший,

      Да, ты прав, мой дом – вокзал…

      Ты не сделаешь ошибок, уготованных судьбой,

      Как лоза ещё ты гибок, и меня секут тобой.

      Лишь серёжки отлетают от покаранной души,

      А в кармане тают, тают годы – медные гроши…

      Этот листок до сих пор хранится у меня в альбоме среди фотографий тех лет. Как память о Дядьке, что добавил к моей неуёмности каплю мудрости.

      Магеллановы облака Ю.В.

      Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости… Имеют ли эти слова Пушкина хоть какое-то отношение к той эпидемии опереточного патриотизма, что обрушилась сегодня на и без того некрепкие головы многих из несчастных моих соотечественников? В минувшем, как моём, индивидуальном, так и в нашем, коллективном, между белым и чёрным – огромный спектр полутонов и переходов. Ничего не хочу забыть и ни от чего не отказываюсь. Сейчас же

Скачать книгу