LITMIR.BIZ

      пустой бассейн «Локомотив» —

      чертог бледно-оливкового сумрака и бликов.

      эхо – прозрачная раненая птица,

      отталкивается перепончатыми лапами, звуком

      от тяжелой, самодовольной воды.

      и ты лежишь на спине – отдыхающий Иисус в плавках,

      на комфортном, хлорированном распятии и.

      созерцаешь пульсирующие лики

      на высоком, как в храме, потолке,

      течет световая пушистая чешуя…

      и рыба внутри тихо радуется,

      как включенный компьютер,

      и ты растворяешься в покое,

      кристаллы ума и безумия тают,

      и синяя ночь шипит шинами

      за громадными, забранными сеткой окнами.

      вот оно – гулкое, кафельное, стерильное чувство

      вневременья.

      ты сейчас то, что нельзя уничтожить, растворить, спасти.

      древняя песчинка прилипла к нёбу разумного моллюска,

      обросла мирами, миражами, оазисами и.

      так хорошо потренироваться, когда все ушли,

      расползлись, разъехались поджарые лягушки

      в спортивных костюмах, с сырыми волосами.

      а тебе нужно задержаться – после человечества,

      потратить 25-й час на письмена для бутылей

      (слова под каплями расплываются, как сирень,

      как тушь

      на зареванных глазищах рукописи),

      потратить время на тренировку инопланетянина,

      чтобы достичь большего, чем предлагает

      щедрая, земная жизнь.

      провалился мыслью – в кротовые норы воспоминаний.

      нам по шестнадцать, родители на даче,

      скусываю шкурку с зеленого персика.

      нетерпеливо стягиваю её трусики, точно рогатку.

      вот хулиган.

      канделябр на комоде с одной свечей —

      соглядатай средневековья – показывает «фак».

      а мы стихийно занимаемся любовью

      перед зеркально-смутным трюмо.

      любовью – не то слово: движения лягушек

      и новорожденных лошаков,

      закольцованный театр для змей

      и белые мыши в главных ролях.

      родинки, меловые отмели, соски,

      следы от спиленных сучьев на белых деревьях.

      подсматриваем друг за другом

      и с шелестом вывешивается параллельная реальность,

      декоративная гильотина жалюзи,

      набухает вознёй, бугристой тишиной…

      и чувство – это кровать её родителей —

      добавляет новый обертон,

      еще несколько пестрых присыпок ощущений;

      щенячье удивление – первый кусок настоящего мяса

      в жизни.

      все это – вычурное воспоминание,

      пирожное с пьяной вишней,

      и, присмотревшись, не ягода, а темно-винный глаз

      смотрит на меня в упор,

      как чекист времени

      с револьвером.

      разбросанное, перекрученное белье,

      ажурная паутина.

      пещера

Скачать книгу