LITMIR.BIZ

Скачать книгу

должно быть усреднено. А значит, серо. С проталинами для глаз. Леонид Андреев – приветлив. К месту сказать, к гостям он предрасположен. Они, видимо, разбавляют унылость его души. А что душа уныла, можно сдуть по сухим веткам, что норовят рогато упереться в окно.

      С вязаньем наперевес выходит навстречу женщина. Отсутствие недоумения на лице говорит, что жена. Так оно и есть. Александра. В устах Андреева – Шурочка. Долго он объясняет, кто такой Серафимович. Память освежает или, точнее, освежевывает, явно читаный ей рассказ про зверобоев.

      – Я рада видеть вас у нас.

      Смущается, что в конце фразы «н» на «н» верхом влезло.

      – Вот так и живем, – говорит.

      Вкус на женскую красоту у Андреева есть. Не то, что на литературу.

      Душа дозлевает за рассказ «Стена». А тут – окна. Почти всплошняк. Пялятся на другие дачи. Подглядывают за соседями. А вот и один из них. Молодой человек. Прыщи – главный задаток застенчивости.

      – Леонид Николаевич! Я, наверное, не вовремя.

      Жена смотрит на юнца со средней степенью обожания, и этого хватает, чтобы осмелеть.

      – Всего одно. Можно.

      Серафимович понимает, что речь идет о стихах. Делает внимательными глаза. Все рассаживаются. Непризнанный гений, как подобает, должен все же стоять. Но он тоже садится. Причем так основательно, словно его пригласили править всем дачным массивом.

      – Меня зовут Максим, – обратился он к Серафимовичу. – А псевдоним я себе еще не придумал.

      Молчание жует закипающий самовар. И тут юноша начинает:

      С немыслимых высот

      Загробного насеста

      Ко мне тоска идет

      Сестрой или невестой.

      Открытостью плеча

      Притягивает взоры

      И робко горячат

      Библейские узоры.

      Я руку ей дарю

      И говорю притворно:

      «Иди, живи в раю,

      Хоть это и позорно».

      Она меня смешит

      Своим несовершенством

      И в никуда спешит

      За славой и блаженством.

      А я один бреду,

      Расстрелян дикой дрожью,

      И все святое чту,

      Что не роднится с ложью.

      А выдумка нова,

      Пока о ней молчится.

      Пока спешат слова

      Ей в памятник врубиться.

      Прости меня, Господь,

      Как падших я прощаю,

      И отломи ломоть

      От славы каравая.

      Юноша умолк.

      – Извините, – сказал он в следующую минуту. И поднялся. И вышел. И ушел.

      – Его это стихи? – спросил Серафимович.

      – Кто знает, – задумчиво ответила Шурочка. – Говорит, брата.

      – У него старший брат – умалишенный.

      – Но по стихам незаметно, – произнес Серафимович.

      – Хотя кое-какие заскоки… – начал было Андреев.

      – Молодым это свойственно, – сказала Шурочка. И – зарделась. Ибо еще до конца не понимала, возрастом меряется молодость или чем-то другим.

      – А

Скачать книгу