LITMIR.BIZ

Скачать книгу

но единственному о ту пору другу. Увидав меня на пороге, отец Масео не стал скрывать своего удивления: «Эй, Масео, ты что, совсем спятил, сынок? На хера ты притащил сюда это белое чмо?» – «Да какой же он белый, пап? Он – Russian».

      Когда запас нигерийских небылиц наконец иссяк, Энтони переключился на разговоры за жизнь, которые неизбежно сводились у него к обсуждению расовых отношений.

      – Ну и как тебе наше богоугодное заведение? – спросил он, подводя беседу к излюбленной теме.

      – Пока что мне всё нравится, – отчеканил я, как истинный американец.

      – Да, Сент-Винсент – неплохое местечко. Только сегрегации многовато.

      – В каком смысле?

      – В прямом. Ты думаешь, у нас тут дружба народов, медики-всех-стран-соединяйтесь? Черта с два. Африканцы отдельно, индусы отдельно, евреи отдельно. Врачи и медсестры порознь. Каждый обороняется и держится своих. Ты еще не знаешь всех наших подводных течений. Даже среди африканцев. Тут правят ганцы, а я – нигериец. Нигерийцы и ганцы друг друга терпеть не могут.

      – Ну, у соседствующих народов, кажется, всегда так.

      – Верно. Только нигерийцы – это не народность, а пятьдесят народностей. То же самое и в Гане.

      – Но ведь ганцы взяли тебя в ординатуру.

      – Взяли. Но считаться со мной здесь стали только после того, как я получил высший балл на их ординаторском экзамене.

      – Да, я уж наслышан об этом экзамене. Ты там, насколько я понял, побил все рекорды.

      – Было дело. – Энтони хлопнул себя в грудь, погрозил кулаком невидимому врагу и потянулся за овсяным печеньем. С минуту он молча жевал, как будто с трудом припоминая, о чем только что собирался говорить. – Сегрегация, сегрегация… Да! Тут ведь вот еще что: у каждого человека должна быть своя этническая неприязнь. Должна быть хоть одна группа людей, которую ты не любишь. Всетерпимость – это выдумка бывших линчевателей. Человек не может жить без предрассудков. Я, например, недолюбливаю арабов и персов. Могу даже сказать почему.

      – Ну и почему?

      – Из них выходят плохие врачи. Они наплевательски относятся к пациентам.

      – Хорошо, а что ты в таком случае скажешь об африканцах?

      – Африканцы к пациентам относятся хорошо. Африканцев, если ты, конечно, не отпетый расист, легко любить, пока не сойдешься с ними поближе. Наш конек – личное обаяние.

      – Да ты, похоже, никого не любишь. Кроме пациентов.

      – Ну что ты, я не мизантроп. Это – к Нане. Ты, кстати, знаком с Наной?

      – С какой из них?

      – С медсестрой. Нана Нкетсия. Она у нас в реанимации по ночам работает.

      – Нет, кажется, не знаком.

      – Тогда пойдем, пока пейджер молчит, я вас познакомлю.

      Наной в Сент-Винсенте называли всех и каждого. На языке чви нана означает вождь. Среди молодежи это слово используется в качестве дворового обращения, что-то вроде «начальник».

Скачать книгу