LITMIR.BIZ

      Тогда скажи наследнику, Жильяр,

      что ежели он вздумает проститься

      и дымный свет автомобильных фар

      вдруг выхватит платок императрицы

      или на стенке бурое пятно,

      то пусть он не кричит и не боится,

      подвал заасфальтирован давно,

      над ним трамвай проносится, как птица,

      тот красный электрический трамвай

      домчит его в урочище, за гать,

      где в самом центре топи, так и знай,

      и сестры, и отец его, и мать

      как будто на купании в Крыму,

      вот только лица срублены прикладом.

      А впрочем, нет. Не говори ему.

      И пусть не просыпается. Не надо.

      В солдатских сапогах священник,

      взойдя на кафедру, сказал,

      что каждый в этом мире пленник,

      я тоже слушал и молчал.

      А перед ним на табуретах

      стояли разные гробы,

      и души пленников отпетых,

      освободившись от судьбы,

      как бабочки, перелетали

      туда, к огням береговым,

      и свечки на помин сгорали

      и превращались в сизый дым.

      За домом дом, за сотней сотня —

      исчезли, слившись с темнотой,

      лишь храм горел в руке Господней,

      как будто факел над водой.

      Мечты потемнели от крови моей,

      от боли моей потускнели,

      родился в России – не хочешь, а пей

      и слушай дыханье метели.

      Чем горше полынь затяжного дождя,

      чем глубже укол расставанья,

      тем слаще тебя целовать, уходя,

      и в новое верить свиданье.

      Я в русскую землю, как в масло, войду

      и в пепле древнейшего слоя

      височные кости родные найду

      и сердце твое золотое.

      Как будто я липа, и корни мои

      достигли границ православной земли,

      как будто тепло и спокойно родне

      лежать в заскорузлой моей пятерне,

      как будто я черная липа,

      и воздуха серая глыба

      едва шевелит меж ветвями

      закатными плавниками.

      В краю ином, где нету нас,

      красивая

Скачать книгу