Хулиганский роман (в одном очень длинном письме про совсем краткую жизнь) - Сергей Николаевич Огольцов

Скачать книгу

перемежалась красочными снимками, и среди них его портрет в персональном приусадебном парке, на фоне внуков-херцогенят – белокурых купидончиков с луками.

      Его праотцы – бродячие евреи-челноки пешком верстали весь Шёлковый Путь, туда и обратно, чтоб притащить китайский ширпотреб на продажу феодальным герцогам, и вместо благодарности бандюги-варвары немыслимо измывались над пейсоносными коробейниками.

      А нынче он банкует. Пахан по полной.

      Да вот только счастлив ли?

      Сомнительно, с учётом выражения его лица в том выхоленом парке…

      Ну, а я?

      Счастлив ли я, валяясь здесь в древесной сени, обвеваемый легчайшим ветерком от недалёкой речки, где мне – безраздельно одному – отмеряно пространства в полфутбольного поля, заросшего травою по колено, вперемешку с шипастыми шарами колючек синевато-сизого отлива, а вместо противоположных трибун – круто устремлённый ввысь тумб-курган, ростом с многоэтажки, что вырастают вдоль дороги из Борисполя в Киев?

      Что ещё нужно для счастья?

      Вопрос, конечно, интересный…

      Жаль нету зеркала при мне – поставить самому себе диагноз по выражению своего лица…

      Местечко это открылось мне шесть лет назад.

      В то лето образовательные власти Степанакерта устроили тут палаточный лагерь для городских школьников, и Сатэник работала в нём несколько смен подряд.

      Моё робкое предложение – вверить кровинушек наших моей отеческой заботе и опеке – враз было отфыркнуто, так что Ашоту с Эмкой пришлось столько же смен отдыхать в том же лагере, в отрядах сообразно их возрасту и полу; а Рузанна, только что сдавшая в госунивере экзамены за второй курс, трудилась рядом с мамой на должности неоплачиваемой пионервожатой.

      На второй неделе бессемейной жизни я заскучал и однажды под вечер покинул город в направлении Сарушена, купив в окраинном магазинчике пачку печенья и кулёк конфет (на тот период жизни мне уже дошло, что радость от лицезрения отца желательно закреплять гостинцем).

      В лагерь я попал уже затемно.

      Примерно там, где я сейчас лежу, стоял раздвижной холщовый табурет директора лагеря, Шаварша, на который кроме него никто не смел садиться – прям тебе коронационный валун шотландских королей.

      На обращённой к полю стороне вот этого же широкостволого, и уже тогда расщéпленного молнией, чугупура висела одинокая, но мощная лампа, питаемая почти бесшумным генератором.

      Два длиннющих стола из листового железа, с узкими лавками по бокам, протянулись, один за другим, вдоль кромки примыкающего поля, в котором силуэтились две приземистые пирамиды армейских брезентовых палаток, вместимостью на взвод каждая – одна девочкóвая, другая для мальчиков и физрука.

      Чуть в стороне стояла шестиместная палатка воспитательниц и ещё одна, совсем маленькая, для директора Шаварша и его жены, а по совместительству фельдшерицы-поварихи лагеря.

      Правее палаток, метров за тридцать от столов, в ночном поле разложен

Скачать книгу