Копи царя Соломона - Владимир Лорченков

Скачать книгу

тонкой струйкой течет кровь, цвет лица уже с намеком на синеву. Отец Натальи похож на баклажан, который еще только сунули в духовку, – он уже темнеет, но еще не черный, при этом ярко-синий цвет ушел, уступив место пепельности. Видимо, что-то такое замечает и Матрица. Он говорит:

      – Съел бы сейчас баклажанной икры?

      – С удовольствием, – говорит второй.

      – Я знаю один ресторанчик, его молдаване держат, – говорит Матрица.

      – Отлично, будем знакомиться с национальной кухней, – говорит Хопкинс.

      Разжимает руки. Уходят. У тела матери Натальи Хопкинс останавливается. Крупным планом показана женщина. Она все-таки была очень красива. Агент грустно качает головой, шепчет – мы улавливаем только «…все же не шикса какая… ормальная еврейская баба в соку… не… повезло с мужем – козлоудодом…» – достает из кармана складной ритуальный подсвечник, раскладывает его как линейку, зажигает фитильки и читает заупокойную молитву. Вначале, оглянувшись в поисках чего-то, стаскивает шапочку с головы негра-доктора и водружает себе на голову, как кипу.

      Матрица до конца церемонии стоит в позе футболиста в стенке перед штрафным. Выражение лица скорбное.

      Смена кадра: Наталья, поникшая, спит на заднем сиденье автобуса, она пьяненькая, чемодана нет, салон пустой.

      Крупным планом палата с мертвецами. Глаза отца Натальи, выпученные на весь экран. Камера отъезжает – это глаза одного из девяти мужчин, бывших в комнате, где убили Люсю и ребе. Он в одежде заключенного, глядит во двор тюрьмы из-за решетчатого окна. Кривая табличка крупно. «Кишиневский следственный изолятор». Этот же мужчина в кабинете следователя. Тот, закурив, говорит:

      – Пора признаваться, товарищ Кацман.

      – Я ничего не знаю, – говорит Кацман.

      – Товарищ Кацман… – говорит следователь.

      – Ваш трест лопнул, – говорит он.

      – Ваша стройорганизация похитила стройматериалы на сумму более двух миллионов рублей, – говорит он.

      – И мы это установили, – говорит он.

      – Это все из-за того, что я еврей, – говорит Кацман.

      – Это заказ… репрессии… мля буду! – говорит он.

      – Не нужно этого… – морщится следователь.

      – Вы вор и сами это знаете, – говорит он.

      – Да как ты смеешь, мля, щенок! – рявкает Кацман и вскакивает.

      – Я ветеран войны, я кровь проливал, ах ты, мурло! – кричит он, набрасываясь на следователя.

      Вбегают люди, борьба, крики. Картинка становится черно-белой. Это уже потасовка у траншеи, над кучей тел возносятся ножи, штыки, приклады, крик, мат, свист, разрывы снарядов, земля содрогается. Крупно – искаженное лицо Кацмана. То есть мы видим, что он и правда кровь проливал. Лицо все в синяках, камера отъезжает – это уже Кацман в изоляторе после драки со следователем. Глядит обреченно на окно. Подходит к нему, смотрит на одежду. Повеситься не на чем…

      Отходит к другой стене, несколько раз глубоко вдыхает, выдыхает. Низко наклоняет голову, принимает низкий старт. Шепчет:

      – На старт, внимание, марш…

      Общий

Скачать книгу