LITMIR.BIZ

      В двадцатые дед – человек советский:

      страдает как экономист марксизмом,

      а как лингвист переболел марризмом

      (маразмом, множенным на лепет детский).

      Хоть в партии, чураясь церкви светской,

      не состоял, спецом был ею признан

      и то в Иран, то в Турцию был призван

      спецкором ТАСС и как толмач33 торгпредский.

      И раз в тридцать восьмом, в исходе года

      (посольство все почти уже сидело)

      ему приказ в Союз был возвращаться.

      В Одессу-маму бабка полетела,

      чтобы успеть к приходу парохода

      с вдовой своей дать взглядом попрощаться.

      С женой в приезд тот не пришлось прощаться:

      судьба до смерти от беды хранила

      (одной рукой, другой – похоронила

      иллюзиями радость обольщаться).

      До этого был случай: домочадцы

      все были с ним в Стамбуле. Можно было

      (и нужно – все за это говорило)

      забрать семью, бежать, не возвращаться.

      Большой словарь турецкий34 завершен,

      он в мире признан как авторитет

      по Ближнему Востоку и ученый,

      к тому же на работу приглашен

      в американский университет.

      Он взвесил все. И в пасть полез к дракону.

      Он взвесил все – и в пасть полез к дракону.

      Зачем? Страх на родню, друзей беду

      навлечь? (Не знал он, что не по суду

      метут – по разнарядке, без резона.)

      Любовь к России странная? Озона

      нехватка за границей? Не найду

      за давностью ответа – и ввиду

      того, что рассуждать теперь легко нам

      логически. Но прошлого не зли:

      оно в ответ на сладострастный зуд

      вершить над ним наш беспристрастный суд

      сожмет в объятьях и оставит с носом.

      И бьюсь я над загадочным вопросом:

      как вышло, что его не загребли?

      Как вышло, что его не загребли?

      Для власти ценным был специалистом?

      Незаменим был? Не был коммунистом?

      Но и таких без счета в гроб свели,

      и раствориться в лагерной пыли

      равно светило чистым и нечистым.

      …Позором стукачам и особистам

      в июне сорок первого пришли

      в квартиру коммунальную родня,

      друзья, соседи (дед им был за ребе),

      и был опасней смерти разговорец.

      Плохой прогноз, – сказал он, – у меня,

      когда на нас фашистское отребье

      идет, а тут проклятый правит горец.

      А тут пока проклятый правил горец,

      купив победу по цене разгрома.

      И ждали зря, что полегчает дома —

      лишь горшая травила души горечь.

      Но я про деда. Шла у нас про то речь,

      как

Скачать книгу