LITMIR.BIZ

      У Заболоцкого – «Могу я по-своему жить» – неубедительно. И какой напор у Цветаевой! Как все эмоционально и логически сплетено и подтверждено. Но этого мало. Обратим внимание – «Вы Годердзи сотворили!» – повторено дважды. Что это? Вслушаемся: «Ежечасно, безвозвратно вырастаем из пелен». Речь цветаевского Годердзи приобретает характер партии, арии, она подспудно связана с музыкальным решением поэмы. Речь звучит и приобретает другое, не речевое качество; становится важна не только сказанным, она, и отзвучав, канув, остается в ушах мотивом, мелодией, способна возрождаться, представать вновь. Вот пример из начала поэмы: сирота Этери горюет по матери, которой не помнит:

      Эмоция тут народна, напоминает плач, причитание. Все это явно музыкально, речь композиционно похожа на песню с ее повторами, каденцией, рефреном – тема как бы развивается в музыкальном ключе, потому-то приходят на ум эти понятия, смежные с поэтическими, – партия, ария, оркестр, оркестровка, мелодия, мотив, напев. Конечно, тут мелодия не тождественна мелодике стиха, имеется в виду конструктивный принцип, последовательность семантических величин, и если мы говорим – ария, это не значит, что у Цветаевой речь тяготеет к пению, что она поется. Напротив – речь эта лишена напевности, она ей противопоказана. Стих Цветаевой не напевен, он слишком энергичен и не может быть безразличным наполнителем мелодии. Спеть стихи Цветаевой – совершить насилие, всем своим естеством они будут противиться этому. Но в общем звучании поэмы можно представить уместным речитатив – родственный отзвук монологов, диалогов, строф, антистроф, эпода древнегреческой трагедии, где происходит резкое столкновение героической личности с непреодолимыми, противостоящими силами.