LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      И есть второе, о чем мы тоже должны договариваться. Должны договориться, прежде чем мы начнем работать. Просим всех присутствующих здесь людей, когда расстановка закончена, больше о ней не говорить. Мы говорим клиенту после расстановки, что сейчас вы можете что-то спросить. Или если, может быть, у присутствующих есть что-то, чем они хотят поделиться. Просто не могут молчать, так хотят поделиться, а то разорвёт на кусочки, кто-то из заместителей. Вы можете это сделать, вы можете спросить кого-то из заместителей, как он себя чувствует. И скажите им о режиме молчания: мол, вы можете спросить или обсудить это сейчас, но потом мы закроем поле, и больше, пожалуйста, не делайте этого.

      О расстановке говорить не благоприятно! Неблагоприятно говорить тем, кто находится как заместитель, потому что они тоже могут спустить это поле. Спустить эту энергию. И не благоприятно, чтобы говорил клиент. Вот в концепции университета Самадевы, французской школы, об этом вообще никогда не стоит говорить. В концепции Берта Хеллингера, там поменьше – две недели, хотя бы недельку, дайте всему произойти, дайте телеге поехать! И я стою на том, чтобы хотя бы несколько месяцев молчания. Режим молчания! Я смотрю так, компромиссно, между никогда и одна неделя. 3 месяца, 6 месяцев, хотя бы так. Ни клиент с представителями, ни представители друг с другом, ни с ассистентом, ни с модератором – ни с кем!

      Потому что в ходе расстановки приходит наилучшее решение, и это очень тонкое движение, которое может разворачиваться в течение двух лет. И всякие разговоры уменьшают это движение. Единственное, с кем можно поговорить, это с расстановщиком или с врачом. Но больше ни с кем! И это, на самом деле, очень важно!