Дальтоник - Адалат Мадатоглу Исмаилов

Скачать книгу

/p>

      Дороги тогда замело,

      Кобыла в сугробах завязла,

      когда к повитухе спешили

      и роды пришлось принимать отцу.

      Мать страдала в потугах,

      сползая с перин на жесткий килим,

      что лежал на полу.

      Стонала, волчицею выла, шептала молитву,

      ногтями впивалась в узоры ковра.

      В это мгновение, спасаясь от стужи,

      влетела, ворвалась большая птица,

      раня об осколки белые крылья,

      закружилась над мамой, роняя перья.

      Неожиданный страх пересилил страдания,

      мать исторгла меня, и я выпал

      на палас из шерсти агнца,

      когда-то похищенного

      дядей Махмудом

      в соседнем селе.

      Потом наступила весна,

      растаял снег, горы воскресли,

      родники проснулись,

      блестя серебром.

      Реки потекли туда,

      откуда возвращались

      перелетные птицы.

      И мать отстранила меня от груди,

      но я продолжал созерцать

      снег и молоко,

      снег и молоко год за годом.

      Каждое утро я кормил белую кобылу,

      щекотал себе лицо пером израненной птицы.

      Спустя годы мне открыли тайну:

      кобыла была саврасая,

      а перо птицы – тоже не белое,

      И я с горечью понял,

      что пришел в этот мир

      наполовину слепым и наполовину зрячим.

      Поле моего зрения лишено красок, света и порядка,

      все вокруг меня свалено, как попало,

      так ощущает себя человек, слышащий речь,

      но не музыку.

      Только белый цвет подавал надежду,

      сохраняя свою непорочность, как молитва.

      Я видел мир простым и скучным,

      различал цветы по запаху

      и все равно тысячу раз благодарил Бога,

      ибо нет ничего прекрасней трепетного белого цвета

      для того, кто может созерцать только белое.

      Так я и рос, легким, как пух, и счастливым, как пчела,

      помогая отцу на пасеке, а маме, – в хлеву.

      На лугу я носил косарям воду из родника

      и бегал за белыми бабочками,

      улыбаясь их порханью.

      Рос послушным и трудолюбивым,

      задавал вопросы, я был любопытным,

      потому как весь мир для меня состоял из догадок.

      Когда мне минуло двенадцать, я понял,

      снег – ни при чем,

      я заблудился в себе.

      Беспомощность приумножалась сверстниками, –

      они смеялись надо мной во время новой игры:

      «Угадай-ка цвет» для меня придуманной,

      это был заговор, ради забавы.

      Но я терпел и продолжал любить смешливых сверстников

      и верил, что неправильно оцененный мой изъян

      однажды приведет их к покаянию.

      Я любил всех жителей родного села,

      вглядывался в их лица, –

      невинные, сияющие и светлые,

      таким я видел даже дядю своего Махмуда,

      ловкого конокрада и разбойника.

      «Дядя, – однажды сказал я, –

      научи меня различать хотя бы красный цвет,

      никак не могу угадать его,

      и всякий раз проигрываю сверстникам».

      Дядя вышел во двор, схватил белую курицу и сказал:

      «Отрежь ей голову, и ты увидишь красный цвет.

      Этим самым заслужишь уважение ребят.

      Пойми, мальчик,

      над тобой смеются не потому, что ты не различаешь цветов,

      а потому, что ты – невинен».

      Но я выпустил курицу в объятия ветра

      и, плача, побежал в виноградники к дедушке Исмаилу,

      старцу с рябым лицом и седой головой.

      Он осушил мои слезы рукавом рубашки,

      пахнущей потом и сказал:

      «Дитя мое, в столь раннем возрасте

      ты стал заложником собственного бремени.

      Невинность прекрасна,

      но она прекрасна до тех пор,

      пока не выглядит, как величайшее злодеяние,

      и тогда даже отец может убить сына,

      как это сделал султан Сулейман,

      умертвив Мустафу, явившегося к отцу в белых одеждах.

      Я не позволю тебе замкнуть круговорот,

      и переступить эту тонкую грань.

      Чует мое сердце

Скачать книгу