LITMIR.BIZ

      Тут паладину сделалось известно,

      Какого празднества так жадно ждет

      Ломбардский добрый и простой народ.

      «О Доротея! Страшное известье!» –

      Кричит он и, пришпорив вдруг коня,

      Всех опрокидывая и тесня,

      Несется через людное предместье,

      Вдоль узких улиц к площади, туда,

      Где бьется благородный Дюнуа,

      Где растерявшаяся Доротея

      Глядит, поверить истине не смея.

      Не мог бы и Тритем картины той

      Нам передать, со всем своим искусством,

      Дать имена разнообразным чувствам,

      Возникшим в сердце девы молодой,

      Возлюбленного встретившей, как в сказке.

      Какие кисти, ах, какие краски

      Живописать могли бы этот вид,

      Где все смешалось: боль былых обид,

      И исчезающая безнадежность,

      И радость, и смущение, и стыд

      И где растет, все поглощая, нежность?

      Освобожденная от козней зла,

      Она лишь слезы сладкие лила

      В его руках, а рыцарь благородный

      От счастья целовал поочередно

      То Дюнуа, то деву, то осла.

      Прекрасный пол, по окнам и балконам,

      Рукоплескал, сочувствуя влюбленным;

      Монахи убегали прочь. Вдали

      Костра полуразрушенного балки

      Имели вид необычайно жалкий.

      С его развалин медленно сошли

      Красавица и Дюнуа. Он видом

      Соперничать бы мог с самим Алкидом,

      Который, победив в стране могил

      Тройного пса, тройную Эвмениду,

      Алкесту мужу гордо возвратил,{172}

      Ревнуя, но не подавая виду.

      Была домой в носилках снесена

      Красавица. За ней скакали следом

      Два рыцаря, привыкшие к победам.

      Наутро благородный Дюнуа,

      Прекрасную чету застав в кровати,

      Сказал:

Скачать книгу