Скачать книгу

превращении в доходягу (и выпадении из бытия) – с другой побуждают рассматривать не столько сами эти состояния, сколько специфику соответствующих обозначений: характеристика «мусульманин» превращает этих угасающих, истощенных, отупевших, физически и психически опустившихся людей в чужаков, в чужих по облику и поведению, в «других» вообще, от которых все отворачиваются. Русское слово «доходяга»232, напротив, в конечном счете не исторгает стоящих у края бездны из языка – это, пожалуй, и позволяет Шаламову назвать себя доходягой233, а соответствующий личный опыт сделать краеугольным камнем описания своего пребывания на грани смерти. Наряду с этим применимым к Шаламову аспектом следует иметь в виду и еще один: нечто отталкивающее, отвратительное, жалкое, безнадежное, к чему никто не хочет приближаться, в сочетании с угрозой пересечения границы между жизнью и смертью. В рассказах узников концлагерей, которые цитируют в сборнике «На грани жизни и смерти: Исследование феномена „мусульманина“ в концлагере» Здзислав Рын и Станислав Клодзинский234, помимо тотального распада, грязи, мерзости описывается и эта промежуточная стадия, о которой сообщают Шаламов, Марголин и Герлинг-Грудзинский. Солженицын в «интервью доходяги» безжалостно подчеркивает аспект утраты достоинства:

      <…> как доходяги, ревниво косясь на соперников, дежурят у кухонного крыльца, ожидая, когда понесут отходы в помойку. Как они бросаются, дерутся, ищут рыбью голову, кость, овощные очистки. И как один доходяга гибнет в этой свалке убитый. И как потом эти отбросы они моют, варят и едят (СА II 167).

      Примо Леви – в определенном смысле отклоняясь от интерпретации Агамбена – сам указал на параллели между соответствующими явлениями в немецких и советских лагерях в «Канувших и спасенных»:

      Что касается архипелага немецких лагерей, там возник свой специфический язык, лагерный жаргон, родственный языку прусской казармы и эсэсовскому новоязу, но имеющий в каждом лагере свои индивидуальные отличия. Ничего удивительного, что в советских трудовых лагерях также существовал жаргон, многие слова и выражения которого приводит Солженицын. Каждое из них сопоставимо со словами и выражениями, обозначающими те же понятия в немецком лагерном жаргоне, поэтому перевод «Архипелага ГУЛАГ» не должен был представлять особых трудностей, во всяком случае, с терминологической точки зрения.

      Общим для всех лагерей был термин «Muselmann» («мусульманин»), которым называли окончательно ослабевшего, обреченного на смерть заключенного. Существуют два объяснения этого термина, причем оба не слишком убедительные: фатализм и намотанное на голову тряпье, напоминающее тюрбан. Этому определению полностью соответствует столь же безжалостно-ироничный русский термин «доходяга» («дошедший до конца, конченный») (Л III 81).

      Это замечание Леви и цитаты Рына и Клодзинского могли бы помочь преодолеть нежелание отождествлять «мусульманина» с «доходягой».

      В некоторых

Скачать книгу


<p>232</p>

Согласно словарному определению, «крайне ослабленный, близкий к смерти человек или животное». См. также: Росси. Справочник по ГУЛагу. С. 105.

<p>233</p>

По-видимому, в Освенциме обозначение «мусульманин» ввели надзиратели, а не заключенные. В записках (1945) узника Освенцима Витольда Пилецкого о «мусульманине» сказано: «Весной 1941 года среди обитателей лагеря распространилось слово „мусульманин“. Так немецкие надзиратели называли заключенного, который был до того истощен и от всего отрешен, что едва мог ходить; слово это прижилось. В одной лагерной песне поется: „Мусульмане <…> дрожат на ветру <…>“ Быть мусульманином означало находиться на грани между жизнью и <…> крематорием» (Pilecki W. Freiwillig nach Auschwitz. Die geheimen Aufzeichnungen des Häftlings Witold Pilecki / Übers. von D. Mallett. Zürich, 2013. S. 110). Герман Лангбейн рассказывает: «Людей конченных в Аушвице называли „мусульманами“. Впоследствии выражение стали использовать и в других лагерях. До попадания в Аушвиц, еще в Дахау, я его не слышал. Там погибающих называли „кретинами“ (Kretiner) на баварский лад» (Langbein H. Menschen in Auschwitz. Frankfurt a. M. u. a., 1980. S. 113).

<p>234</p>

Ryn Zdz., Klodziński S. Die Auschwitz-Hefte. Bd. 1 (Texte der polnischen Zeitschrift «Przegląd Lekarski») / Hg. vom Hamburger Institut für Sozialforschung. Hamburg, 1987.