LITMIR.BIZ

      1

      Мгла холодней, чем уши у слона,

      и хлопает простынкой на балконе,

      и, словно хобот, тянется луна

      к последним листьям в ясеневой кроне.

      Слоновья ночь. И облако-скворец

      клюёт созвездия, как клещей из кожи.

      А холод относителен вконец —

      мир холодней слоновьей этой рожи,

      хоть в высь взлети, где чёрная дыра,

      хоть в глубь сойди, где айсберг умиранья;

      и там, и тут ум мёрзнет, как дурак,

      пред вечностью, не мыслящей сознанья.

      Иди ко мне, грузнейший из зверей,

      бери души последние бананы,

      чтоб стало жить хоть чуточку теплей

      среди твоей безжизненной саванны!

      2

      Домов отроги спят покорным сном

      совсем недолго в спальном районе —

      с двух до пяти, а после из окон

      протягивает свет огни-ладони.

      Одна, другая… и, когда, на круг

      идя, троллейбус штангой искры хлещет,

      уж целый лес многоэтажных рук

      в перчатках разноцветных рукоплещет

      началу дня людей, что раньше дня

      сферических обломышей природы,

      не знающих распятий бытия

      и крови презирающей свободы.

      Безумные, горячие навзрыд,

      лишь мы неразрушимые вопросы

      вжигаем в мир и вечности гранит

      ветшает от мерцаний папиросы!

      Где у подъездов свищет хлыщ метлой,

      устав моргать, дымят автомобили,

      и в дым рассвета слон уходит мой,

      как мы порой от женщин уходили.

      Оробелый рассвет

      Пробирается между домов,

      Словно пьяный поэт

      Из затихших в ночи кабаков.

      Молодая листва

      Несуразно бормочет стихи.

      Обогнув дерева,

      В перспективе стихают шаги.

      Чей тут серый пиджак?

      Неужели, действительно, мой?

      И медлительный шаг

      По омытой дождём мостовой.

      Над бульваром Тверским

      Дым веком мельтешит, как туман;

      Зеленеет с тоски

      Впереди дорогой истукан.

      Эх, ты, юность-Москва

      И тьма гениев в тесных стенах!

      Только мне так узка

      Эта жизнь в запотелых словах,

      Я брожу по столице

      И пью до надрыва вино,

      В ресторанные лица

      Вникая, как мальчик в кино.

      Мимо толстых журналов,

      Издательств, лихих литгазет

      Я иду, даже в малость

      Безвестьем своим не задет.

      Мне листва молодая

      Свои поверяет стихи,

      Деканат отпускает

      Прогулов сплошные грехи…