LITMIR.BIZ

      Ковать узор любви – судьбы моей дорога,

      Для умного любовь, как вижу, стоит много.

      В ней ненависти лик еще коварней в гриме —

      Взять род Приама, так записано другими.

      В сетях любви кружил Парис, во сне как будто,

      В безумной страсти, что во все века сиюминутна.

      Зачем виню того, кто скрыт землею древней?

      Потомки не простят мне этих злых гонений.

      Судьей могу лишь быть себе я неподкупным

      Без зависти к чужим страстям сиюминутным.

      The lively lark stretched forth her wing,

      The messenger of morning bright,

      And with her cheerful voice did sing

      The day’s approach, discharging night,

      When that Aurora, blushing red,

      Descried the guilt of Thetis’ bed.

      I went abroad to take the air,

      And in the meads I met a knight,

      Clad in carnation colour fair;

      I did salute this gentle wight,

      Of him I did his name inquire.

      He sighed, and said he was desire.

      Desire I did desire to stay,

      Awhile with him I craved to talk;

      The courteous knight said me no nay,

      But hand in hand with me did walk.

      Then of desire I asked again

      What thing did please and what did pain?

      He smiled, and thus he answered then,

      «Desire can have no greater pain

      «Than for to see another man

      «That he desireth to obtain;

      «Nor greater joy can be than this,

      «Than to enjoy that others miss».

      Вот жаворонок вновь взмахнул крылом,

      Глашатай вечной жизни на рассвете,

      С веселой песней, грезя о былом,

      День наступает, ночь стекает в нети,

      Авроры пламенеющие виды

      Не лишены виновности Фетиды.

      Я вышел в мир за воздухом надежды,

      В лугах медвяных рыцарь ехал там,

      Гвоздиками расцвечены одежды…

      Таким всегда приветствие отдам.

      Спросил я, как зовут его на свете,

      Желание, вздохнувши, он ответил.

      Остаться с ним – Желание сначала

      Я ощутил, беседы ждал земной,

      Но нет и нет, учтивость прозвучала,

      Хоть шел он рука об руку со мной.

      Спросил я, снова дав Желанью волю —

      Что делать в жизни с радостью и болью?

      С улыбкой отвечал мне всадник века:

      «Нет больших для Желания мучений,

      Чем видеть сны другого человека

      И вожделенья в час его вечерний».

      «Не знает счастья жаворонок ранний —

      Желать другим крушения желаний».

      The trickling tears that fall along my cheeks,

      The secret sighs that show my inward grief,

      The present pains perforce that love ay seeks,

      Bid me renew my cares without relief

      In woeful song, in dole display,

      My pensive heart for to bewray.

      Bewray thy grief, thou woeful heart, with speed,

      Resign thy voice to her that caused thy woe;

      With irksome cries bewail thy late-done deed,

      For she thou lovest is sure thy mortal foe,

      And help for thee there is none sure,

      But still in pain thou must endure.

      The stricken Deer hath help to heal his wound,

      The haggard hawk with toil is made full tame,

      The strongest tower the Cannon lays on ground,

      The wisest wit that ever had the fame

      Was thrall to Love by Cupid’s sleights;

      Then weigh my case with equal weights.

      She is my joy, she is my care and woe,

      She is my pain, she is my ease therefor,

      She is my death, she is my life also,

      She is my salve, she is my wounded sore;

      In fine, she hath the hand and knife

      That may both save and end my life.

      And shall I live on earth to be her thrall?

      And shall I sue and serve her all in vain?

      And shall I kiss the steps that she lets fall?

      And

Скачать книгу