LITMIR.BIZ

Скачать книгу

рассредоточение, распыление сил вне зависимости от целей, отмечая, однако, также то, что комическое и серьезное находятся в диалектической взаимосвязи (комизм не исключает серьезность). Кроме того, под свободой в трагедии понимается свобода нравственного характера, выработанная вопреки обстоятельствам. Свобода же в комедии носит характер внешний, это свобода в проявлении желаний, включая низменные, она не ограничена нравственностью. Ф. Шеллинг в основе антитезы комического применил категории свободы и необходимости, субъекта и объекта. В трагедии свобода является субъектом, необходимость – объектом, в комедии – наоборот, необходимость связана с субъектом, свобода – с объектом, при этом философ уточняет, что комедийная субъективная необходимость лишь претендует на объективность, является по сути мнимой, субъективной и в результате уничтожается подлинной, объективной необходимостью, и таким образом в комедии проявляет себя судьба и комедия превращается в «высшую трагедию» [77, с. 420]. Всякое переворачивание, смену ролей философ рассматривал как неестественные, противоречащие необходимости и свободе и потому комичные. Эти идеи нашли отражение в теории Г. Гегеля, разделявшего комедию, трагедию и драму по тому критерию, какую роль в них играют субстанциональность и индивидуальная субъективность (в трагедии существенное значение имеет субстанциональность, в комедии – субъективность) [33]. Рассматривая содержательную сторону трагедии и комедии, А. Шлегель отмечал историзм и злободневность комического, исходя из предположения, что в основе трагедии – мифология трагического века, содержание комедии же основывается на современных событиях и при запрете на осмеяние злободневных событий неизбежно вырождение комедии [77].

      В основе трактовки антитезы комического, предложенной А. Шопенгауэром (серьезность), такие социальные основания категории серьезного, как реальная действительность, ложь, заблуждение. Серьезность философ определяет как соответствие реальности понятию о ней. Таким образом, смех вызывает иллюзия, ложь или заблуждение, и функция смеха ‒ разоблачить их [148].

      М. М. Бахтин, называя серьезность антитезой смеха, трактовал ее как стремление к сохранению существующей иерархии. «В противоположность официальному празднику карнавал торжествовал как бы временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов» [11, с. 15], ‒ отмечал он, полагая, что официальный порядок ‒ явление статичное, никогда не изменяющееся, не развивающееся и соответственно не отвечающее изменяющимся со временем потребностям человека, которые находят выражение в противостоящей официальной народно-смеховой культуре. Таким образом, серьезность характеризуется как догматичная, авторитарная, монологичная, закрытая для диалога и для развития категория, в то время как смех диалогичен, полифоничен, открыт для развития и изменений. Противопоставление серьезности и смеха отображается и в предложенной М. М. Бахтиным дихотомии

Скачать книгу