Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке - Рикарда Вульпиус Studia Europaea

Скачать книгу

языках доминировали civilité и civility, с конца XVII века все чаще встречались humanité или humanity, в немецком языке на первом месте стояли слова Cultur и Humanitet586. Признание государств субъектами международного права зависело (помимо вопроса о суверенитете и монополии на применение силы) от того, считались ли они цивилизованными. Имелось в виду, готовы ли они (и способны) соблюдать нормы международного права (возникшего во взаимосвязи с западнохристианской теологией)587.

      Как убедительно показал Пяртель Пииримяэ, именно в этом вопросе Османская империя в конце XVII века образовала противовес европейскому сообществу государств и европейской общественности, осознававших свои общие христианские корни и все более утверждавшихся в своем единстве: в то время как (западно)европейские правители начиная со Средневековья считали нужным сообщать своему противнику о причинах войн, которые они вели, и – после изобретения печатного станка – еще и обнародовать их, и ученые считали эту процедуру частью развивающегося международного права, с точки зрения Османской империи не было необходимости ни в объявлении направленной против христиан войны, ни в оправдании нападения на них588. Скорее такое поведение противоречило бы исламской концепции мира, в котором мусульманские государства по определению находятся в постоянном состоянии войны с немусульманскими государствами589. Даже если на практике конфронтация господствовала гораздо в меньшей степени, чем это утверждалось на идейно-религиозном уровне, с точки зрения европейских государств отсутствия публичной легитимации войн было достаточно, чтобы воспринимать себя как «цивилизованных», а турок – как «варваров»590.

      На этом фоне полемическое сочинение Шафирова и Петра I несло центральный посыл, который возвышался над всеми остальными уровнями смысла: в отличие от османов, российское государство отныне должно быть причислено к кругу тех, кто соблюдает нормы международного права. Исключение россиян из (западно)европейского союза (латинского) христианского мира нужно было преодолеть, предрассудки опровергнуть и, в частности, навсегда покончить с польской, ливонской и шведской пропагандой против «тиранических и варварских русских»591. Тщательное изучение норм международного права, вся аргументация, согласно которой российская держава также действовала в соответствии с ним при ведении войны, и, следовательно, одобрение этой столь новой для царской империи нормативно-концептуальной структуры было подчинено конкретной цели. В этом заключался глубоко политический характер полемики: дать понять как отечественному, так и западноевропейскому общественному мнению, что российскую державу нужно причислить не только к сообществу христианских государств, но, прежде всего, к «цивилизованным народам»592.

      Политичный

      Столь часто применявшееся ключевое слово политичный было широко распространено среди российской

Скачать книгу

<p>586</p>

Например, де ла Нёвиль, который в 1689 году ездил в Москву по поручению польского короля, в своем докладе от 1699 года обвиняет московитов в том, что они не знают ни civilité, ни honnêteté, нарушают международное право и продолжают оставаться «варварами». De la Neuville. Relation curieuse. Р. 22. – Латинское humanitas было впервые введено в немецкий разговорный язык в XVI веке в форме «Humanitet». В XVII веке из последнего образовалось «Humanität» (гуманность, человечность, человеколюбие). Bödeker. Menschheit, Humanität, Humanismus. S. 1069–1074. – Аналогичное включение в разговорные языки произошло во французском и английском. Duranton. Humanité; Jan. Humanité; Schalk. Humanitas im Romanischen; Krings. Die Geschichte des Wortschatzes der Höflichkeit. – О распространении концепции Humanity с XVI века см., в частности: Grigore. Humanism and its Humanitas; а также: Delgado. «All People Have Reason and Free Will».

<p>587</p>

Gong. The Standard of «Civilization». Р. 24–35. – По этой теме см. также обобщающее исследование Fisch. Die europäische Expansion und das Völkerrecht. S. 246–265.

<p>588</p>

Указание причин служило (западно)европейским государствам для выполнения трех минимальных условий, которые, согласно теоретикам международного права от Фомы Аквинского до Гуго Гроция, должны быть соблюдены для «справедливой войны» (bellum iustum): recta auctorias (война должна вестись законной властью), iusta causa (причины должны быть вескими, например самооборона или возвращение украденного имущества), recta intentio (уважительная причина не может быть использована в других целях, например для завоевания). Haggenmacher. Grotius; Holmes. On War and Morality. Ch. 4; Russell. The Just War; Tuck. The Rights of War and Peace; Neff. War and the Law of Nations; Repgen. Kriegslegitimationen in Alteuropa. S. 27–49; Piirimäe. Russia, The Turks and Europe. Р. 66–76.

<p>589</p>

Khadduri. War and Peace in the Law of Islam; Johnson. The Holy War Idea. Р. 601–668; Neff. War and the Law of Nations. Р. 41; Imber. Ideals and Legitimation.

<p>590</p>

В недавних исследованиях подчеркиваются элементы, общие в практике османов и «Запада», а также османский прагматизм в отношениях с христианскими государствами. Goffman. The Ottoman Empire; Faroqhi. The Ottoman Empire. – Пииримяэ, однако, упрекает Фарокхи в преувеличении идеологического сходства. Piirimäe. Russia, The Turks and Europe. Р. 71. Fn. 30. – Восприятие турецких обычаев как «варварских» и противопоставляемых «цивилизованным» нравам (западных) европейцев было не только сформулировано вышеупомянутым русским посланником Петром Толстым в: Русский посол в Стамбуле. С. 40, но и нашло свое выражение в самом сочинении Шафирова («Варварам туркам»). Шафиров. Разсуждение какие законные причины. С. 35.

<p>591</p>

Шафиров прямо ссылается на негативное суждение, высказанное Пуфендорфом о «России» в «Введении в историю» европейских государств. Шафиров. Разсуждение какие законные причины. С. 74. – Пуфендорф начинает главу «Природа россиян» сокрушительными словами: «О нравах и о разуме народа Российского ничтоже воспоминати имеем, еже бы с великою их славою сопряжено было, ниже бо россиане тако суть устроенны и политичны якоже прочии народи Европейскии» (пер. по: Пуфендорф. Введение в Гисторию европейскую. 1718. С. 407. – М. Б.). Pufendorf. Einleitung zu der Historie. S. 715. – В целом о европейском восприятии Московского царства, которое в основном было создано антироссийской пропагандой западных и северных соседей (Польши, Ливонии, Швеции): Klug. Das «asiatische» Rußland; Osterrieder. Von Tyrannen und Barbaren; Kappeler. Ivan Groznyj; Scheidegger. Ein Ost-West Konflikt der Vormoderne. – «Ориентализация» Востока и приписывание ему культурной неполноценности продолжались в конце XVIII и XIX веке на основе идей Просвещения о прогрессе. Wolff. Inventing Eastern Europe.

<p>592</p>

Не случайно атрибуты «христианский» и «цивилизованный» напрямую связаны в тексте Шафирова. Все сходятся в том, что это его утверждение является наиболее важным. Cracraft. The Petrine Revolution. Р. 186; Mälksoo. The History. Р. 211–232; Piirimäe. Russia, the Turks and Europe. Р. 66. – Таким образом, благодаря триаде международного права, христианства и цивилизованности уже с начала XVIII века существовала идеальная основа для понимания цивилизаторской миссии, которая сформировалась в Европе в 1830‐х годах и была описана Ю. Остерхаммелем как «викторианская цивилизаторская миссия», существовала уже в начале XVIII века. В соответствии с этим международное право стало «стандартом цивилизации общего применения». Osterhammel. Europe, the «West» and the Civilizing Mission. Р. 19.