LITMIR.BIZ

      42

      четыре. Я к тому времени считал себя уже умелым кава-леристом, в ватаге подрядившихся пацанов был старший, и взял на себя обязательство обойтись без уздечки, огра-ничившись куском верёвки, кою вместо узды вложил своей лошадке в рот. По тем же причинам из пяти коней я

      выбрал под себя самую норовистую. И мы поскакали.

      Я отчётливо понимал, что мне, главное, не дать своему молодому и горячему коньку освободиться от верёвки, что была у него во рту вместо узды. И это мне удавалось, пока мы скакали по лесным дорогам-тропинкам. Но

      только мы ворвались в деревню, а именно это мы с пацанами изображали (мы с гиканьем и свистом врывались в

      населённый пункт, занятый белыми), как мой скакун, падла, так умудрился изогнуть свою шею, что моя спасительная верёвка у него изо рта выскочила и он, почувствовав свободу, ринулся куда глаза глядят. А глядели его

      глаза на любимую конюшню, что маячила распахнутыми

      воротами аккурат посреди деревни, а перед воротами ко-нюшни блестела изрядная лужа, воды в которой было

      меньше всего, зато грязи и навозу-то…!

      Как скакал мой аргамак лихим намётом, так, не

      сбавляя хода, и полетел в свою «Альма Матер»!

      Я только и успел выставить перед собой руки, чтобы

      хоть не лбом втюхаться в верхнюю перекладину ворот! От

      удара ладонями о перекладину и лбом об свои ладошки у

      меня искры веером посыпались из глаз! Меня словно

      ветром с конька сдуло, и я по самые ноздри, лёжа на

      спине, оказался в той самой луже из грязи и навоза! Слава Богу, меня при ударе отбросило изрядно назад, и я

      спиной не упал на нижний брус коробки ворот – вряд ли

      мой позвоночник этот удар бы выдержал. Да и лужа, какой бы она ни была вонючей, а спасла меня практически

      от того же – я остался цел, хоть и по уши в конском дерь-ме!