Цвет полевой - Владимир Скребицкий

Скачать книгу

соображая каждый раз, где тут вершины и где спады. Мысль эта бродила где-то не спеша и без напряга и в конце концов выкристаллизовалась в чертежик приборчика, который мог бы всю эту работу выполнять автоматически – и быстрее и точнее. Еще пара месяцев, и вот как-то Колобок заглянув к Николаю Васильевичу, да и глазам своим не поверил: "Слушай, не может быть! Ты это сам?! Да это так гениально просто! Это вполне можно оформить как изобретение, защитить как диссертацию. Хочешь, я поговорю с директором? Поставим в план…" "Нет, не хочу, – сказал Николай Васильевич, мы это уже проходили". Так день за днем, месяц за месяцем, Николаю Васильевичу стало казаться, что он всю жизнь работает на динозавр. Он уже, кажется, и не мыслил себя без этой маленькой комнаты с окном на гоголевский бульвар (из окна не видна скамейка, на которой Николай Васильевич любил сиживать, но он знал, что до нее налево метров сто); без этих шкафов с проводами, приходившими ему на ум, стыдно сказать, когда стоял в церкви на Ордынке; без этих автоматически передвигающихся стрелок и, главное, без тих кнопок, которых сколько уж он на воем веку перечинил.

      Общение с этими предметами вносило в его жизнь ритм, двигаясь в котором, душа обретала покой и невольно стремилась куда-то – может быть, в ту самую жизнь вечную, в которую он не верил. Он придвигал стул к осциллографу, включал прибор, смотрел некоторое время в окно, потом пальцы ложились на клавиши… первый аккорд и вот… лесная просека, между деревьями небо, в конце просеки овраг и поле; небо нахмурилось, дождь застучал по крышам, но можно войти в дом и обсохнуть у печи; липами запахло, а дождь уже кончился, и на небе – радуга; женщину на футом конце поля он не может разглядеть, но знает, что это мама, и что к ней можно бежать быстро-быстро, и она побежит навстречу; лесная просека…

      3

      Независимо от того, молод человек или стар, сложилась его жизнь или из нее ровным счетом ничего не получилось, время идет. И хотя Николай Васильевич был одним из старейших работников Института, пользовавшимся всеобщим уважением, вреда никому не причинявшим, а пользу иногда приносившим, все же при одном крупномасштабном сокращении ему дали понять, что годы есть годы, и "мы бы рады, но на нас давят сверху", и "конечно, лучше, если по собственному желанию", в общем – на пенсию.

      Как ни странно, Николай Васильевич отнесся к этому довольно спокойно. Из-за мелких перемен в жизни нервничал ужасно, а с крупными справлялся сравнительно легко. За утром следует день, за летом – осень, что же с этим поделаешь? Немного, правда, заскучал, когда понял, что на работу больше ходить не нужно: привык все-таки за сорок с чем-то лет – это ясно. Но здесь подвернулось одно обстоятельство, которое многое определило.

      Знакомый Николая Васильевича обратился к нему с просьбой насчет телевизора. "Недавно купил, а он, собака, уже не работает. Такие деньги отдал! В гарантийку носил. Пока у них стоял – работал. А домой привез – первую программу берет, а остальные – ни в какую. Не посмотришь? Ты ведь наверное в этом разбираешься.” Ну,

Скачать книгу