Лечебные блюда и напитки Черкесской (Адыгской) кухни - Борис Къубатий

Скачать книгу

незабываемый след в моем сердце оставил голод дважды пережитый мной. Это было вызвано не неурожаем, а тем, что, вывезя весь урожай, в 1932 году народ оставили без провизии. А если бы в этот голодный год вымер весь кормящий остальное население сельский житель? Кто бы сеял, кто бы собирал урожай? И чтобы мы не вымерли, нас начали кормить бардой – нет ничего более невкусного и отвратительного! И взрослые, и дети питались только этим. У меня такое чувство, что барда – еда для самых злостных гяуров, отправляемых в ад. Барду жарили в форме киржина, делали из нее похлебку и ели вприкуску. Ели это целый час, потому что требовалось много времени и большое мужество, чтобы это проглотить. Я никак не мог проглотить этот киржин и, вынося тайком из дома, смешивал с грязью, лепил из него машинки, фигурки птиц, лошадей – словом, играл.

      Но как-то это увидел соседский мальчик, живший впроголодь, и ударил меня, сказав при этом: «Ты оскверняешь еду!» Я тогда задумался и прекратил эти игры. Но все же есть ее не смог, а начал носить свою долю киржина этому мальчику: ему, и я знал это наверняка, не хватало его домашней доли. Много людей тогда умерло от такого пропитания, многих тогда спасли от голодной смерти топинамбур, румянка красная, черемша, купырь дубравный, свербига восточная, земляника, пастушья сумка, лопух…

      Так наступило лето: поспели овес, рожь, пшеница, картошка. И мы вдоволь наелись!

      Второй раз я пережил голод после Великой Отечественной, в 1946 году. Большинство голодало. Запасливые люди с трудом распределяли то, что у них есть. И я не могу забыть горе, которое я пережил в этот период. Как-то я, мама и сестра сидели за столом, ели мамины припасы. На столе была жареная картошка, киржин и черный калмыцкий чай. И вдруг с улицы меня кто-то зовет: «Блута!» Это была моя кличка. Выйдя из дома, я вижу своего отощавшего товарища, живущего неподалеку. Он говорит: «Блута, ради всего святого! Я умоляю, дай мне один раз откусить киржин!» Я пригласил его в дом, посадил за стол. Мать поставила перед ним еду. Он с жадностью поел, выпил чаю и со словами «Пусть вам Аллах воздаст!» ушел.

      Очень быстро у нас тогда закончились и кукуруза, и картошка, и фасоль. Наступила зима. Тогда мама достала мешок грушевой муки (один бог знает, откуда она это взяла тогда!) и стала делать из нее что-то похожее на котлеты, киржин, варила компот, кисель. Так мы тогда пережили зиму. Я тогда в колхозе был кузнецом и целый день голодный работал, изготавливая вместо одних граблей аж двое-трое!

      Когда наступило лето, подошли и овес, и ячмень, и молодая картошка. Из «общего питания» нам выдали по мешку муки, ячменной и овсяной, и мы наелись вдоволь киржинов и хатламы. Однажды за поеданием этой скудной трапезы кто-то сказал: «Нет на свете ничего дороже еды! Даже все золото и бриллианты – ничто по сравнению с этой похлебкой!» Мой учитель Хакяша покачал головой: «Да нет, я найду тебе нечто, что дороже этой похлебки!» – «Что? Скажешь мясо ягненка?» – «Нет!» – «Сметана из молока буйволицы – имеешь в виду?» – «Нет, – отвечает Хакяша. – Хатлама дороже золота и бриллиантов, но вода – еще

Скачать книгу