О Пушкине, o Пастернаке. Работы разных лет - Александр Долинин

Скачать книгу

по Гердеру, «господствующий тон элегической поэзии»60. Даже траурные мотивы, играющие столь важную роль у Оссиана, исподволь прорываются в идиллический пейзаж, когда рядом с «нежным миртом», традиционным символом жизни, молодости и любви61, появляется «темный кипарис» – символ смерти и печали.

      Согласно Хартману, два имени и два лика Венеры – вечерний (Геспер/Веспер) и утренний (Фосфор/Люцифер) – символизируют непрерывность, которая сохраняется в ситуации видимой потери62. В этой связи Хартман цитирует эпитафию, написанную Платоном своему любимцу по имени Астер, умершему в расцвете лет:

      Прежде звездою рассветной светил ты, Астер мой, живущим,

      Мертвым ты, мертвый теперь, светишь закатной звездой63.

      Платон обыгрывает буквальное значение имени юноши (др.-греч.: «звезда»), уподобляя его короткую, но яркую жизнь утренней звезде, а посмертную память о нем – звезде вечерней: Астер умирает, но его имя продолжает жить в веках, как бы воплотившись в свое означаемое. Эпитафия Астеру возвращает нас к посмертной судьбе Елены Прекрасной, которая после физической смерти также превращается в светило, причем Венера, наряду с луной или блуждающими звездами, входит в ряд ее возможных воплощений, мотивированных традицией. Еще в «Истории» Геродота (кн. II, 112) рассказывалось о храме в Мемфисе, посвященном «чужеземной Афродите», который на самом деле, как предполагает Геродот, являлся «храмом Елены, дочери Тиндарея»64. Исследователи отмечают ряд примеров в поздней античности, когда Елена начинает ассоциироваться с Венерой, а ее звезде переадресовывается один из самых важных эпитетов богини любви: Урания («небесная»; в противоположность Пандемос – «земная»)65. Эта традиция, похоже, дожила до Нового времени, о чем свидетельствует один из посмертных панегириков самой знаменитой Елене XVII–XVIII веков – итальянке Елене Корнаро, прославившейся своей ученостью (она знала много языков и была первой женщиной, получившей степень доктора наук), красотой и целомудрием (она дала обет безбрачия и отвергла самых завидных женихов). Интересующее нас место в старом французском переводе читается так:

      On nous dit qu’Helene est l’ étoile de Venus, qui brille dans les champs empirées, et que n’ayant laissé sur la terre aucun héritier de ses vertus, elle va donner au ciel de ses enfans, en épousant le soleil66.

      [Пер.: Говорят, что Елена – это звезда Венеры, которая сияет в эмпиреях, и что, не оставив на земле наследника своим добродетелям, она подарит детей небу, обвенчавшись с солнцем.]

      Поскольку со звездой Венеры здесь отождествляется девственница, образец христианских добродетелей, ясно, что речь идет именно о небесной, возвышенной, неплотской Венере – Урании. Подобно Платону в эпитафии Астеру, автор отталкивается от значения имени Елена, которое обычно связывали с идеей света, возводили к греческому существительному, означавшему факел, светоч, и считали женским родом от слова гелиос, то есть «солнце»67. В этом смысле любая Елена имеет право называть своим именем любое небесное

Скачать книгу

<p>60</p>

Вацуро В. Э. Лирика пушкинской поры. СПб., 1994. С. 59.

<p>61</p>

В античной и неоклассической традиции мирт – дерево, посвященное Афродите/Венере (См. подробнее: L’ abbé de la Chau. Dissertation sur les attributes de Venus. Paris, 1776. P. 80–82). У Елены Троянской тоже было свое дерево: платан, о чем говорилось еще в XVIII идиллии Феокрита «Эпиталамий Елены» (Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. С. 86). Любопытно, что в своем переводе элегии Мильвуа «Бегство Елены» А. Ф. Раевский сделал ошибку, превратив древо Елены («l’ arbre d’ Hélène»), то есть платан, именно в «нежный мирт»: «Погибни, нежный мирт, Елене посвященный!» (Французская элегия XVIII–XIX вв. в переводах поэтов пушкинской поры: Сборник / Сост. В. Э. Вацуро, комментарии В. Э. Вацуро и В. А. Мильчиной. М., 1989. C. 273; первая публикация перевода: Вестник Европы. 1821. Ч. 121. № 24. С. 293–296).

<p>62</p>

Hartman G. H. The Fate of Reading and Other Essays. P. 150–151.

<p>63</p>

Греческая эпиграмма. M., 1960. С. 56 (пер. Л. Блуменау). Пушкин мог знать эту эпитафию по какому-то французскому переводу. Ср., например: «Aster, étoile du matin, autrefois tu brillois ici-bas; à present, étoile du soir, tu reluis dans les champs Elisées» (Les vies des plus illustres philosophes de l’ antiquité … traduites du Grec de Diogène Laerce. Amsterdam, 1761. P. 205). «Comme un astre du soir tu vas briller encore / Bel Aster; mais hélas! Ce ciel n’a plus d’ aurore» (Pensées de Platon sur la religion, la morale, la politique, recueillies et traduites par M. Jos.-Viet. Le Clerk. Paris, 1819. P. XVII).

<p>64</p>

Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972. С. 113. Ср. французский перевод XVIII века: Histoire d’ Hérodote, traduite du Grec … par M. [P. H.] Larcher. T. II. Paris, 1786. P. 87. Переводчик Геродота Пьер Анри Ларше обсуждал это странное, на его взгляд, отождествление Венеры и Елены Троянской в своем «Трактате о Венере», объясняя его недостатком деликатности у древних (Memoire sur Venus … par M. [P. H.] Larcher. Paris, 1775. P. 35–36).

<p>65</p>

Usener H. Kleine Schriften. Band 4. Leipzig; Berlin, 1913. S. 70; Cook A. B. Zeus God of the Bright Sky. Vol. I. P. 773; Chapouthier F. Les Dioscures au service d’ une Déesse. P. 141, 145–146; Lindsay J. Helen of Troy. Woman and Goddess. P. 211.

<p>66</p>

Bibliotheque universelle et Historique [de l’ année 1687]. Т. 6. Amsterdam, 1687. P. 235. Тот же перевод был напечатан во втором издании «Библиотеки» (Т. 5. Amsterdam, 1705. Р. 203–204), а также в книге: [Sanseverino G. R. di] Les vies des hommes et des femmes illustres d’ Italie, depuis le Rétablissement des Sciences et des beaux Arts. T. II. Paris, 1767. P. 108 (второе исправленное издание: Yverdon, 1768; немецкий перевод: 1769).

<p>67</p>

Gébelin A. C. de. Monde primitif, analysé et comparé avec le monde moderne, considéré dans l’ histoire naturelle de la parole / Nouvelle éd. T. IV. P. 489.