LITMIR.BIZ

Лекция о Царскосельском (Пушкинском) лицее – той, единственной в царской России настоящей педагогической утопии, которая осуществилась и дала блистательный результат. О том, как создавался лицей, кто там преподавал, кто из него вышел и почему лицей невозможен сейчас, хотя половина школ и гимназий охотно называют себя лицеями. *** «Изначальное предназначение Царскосельского лицея было – вырастить новое поколение русской элиты. И лицей наглядно показал, что получается в России из таких намерений: лицей вырастил великолепное поколение оппозиции». *** «С 12 лет к лицеистам обращались на „Вы“, по фамилии, присовокупляя непременное „господин“. Что создавало очень интересную среду. Оберегая от панибратства, это ставило преподавателей и учеников на равную ногу». *** «Лицей – это мужская жизнь. Мужественный, воинский, идеологически-аскетичный характер этого учебного заведения предопределил высочайшую степень ответственности и невротизации. Не может быть по-настоящему строгим воспитание в смешанном учебном заведении. Поэтому в „русском Хогвардсе“ Гермионе нет места». *** «Важная составляющая русской педагогической утопии состоит в том, что русский человек должен быть занят постоянно. Любой момент, когда он НЕ занят, используется для отлынивания от деятельности, и это развращение ума. Надо постоянно работать, совершенствовать себя. Это как велосипед – если он не едет, он падает». *** «Не может быть хорошего образования в педагогической утопии без контактов с первыми лицами государства. Не в смысле власти, а в смысле духовного авторитета. Ничем не был бы лицей, если бы в 1814 году Державин не приехал принимать переводные экзамены за первый цикл».

Подробнее

Дмитрий Быков не перестает удивлять читателей всеохватностью своего литературного и публицистического таланта. Кажется, нет темы в искусстве или социальной жизни нашего общества, которую не наколол бы этот вездесущий автор на свое безукоризненно отточенное перо. В книгу «Думание мира» вошли рецензии, статьи и эссе Дмитрия Быкова, написанные им за несколько последних лет и по-прежнему привлекающие к себе всеобщее внимание литературным блеском, актуальностью темы и необычным ракурсом авторского взгляда.

Подробнее

Статьи известного публициста, поэта, прозаика Дмитрия Быкова неизменно вызывают критику как справа, так и слева – и делают тираж изданиям, в которых он печатается. Вне зависимости от политической и эстетической конъюнктуры, он, будучи носителем здравого смысла, называет белое белым, а черное – черным, что бы по этому поводу ни говорили другие инстанции вкуса. Собранное в этой книге – лучшее, что написал Быков о русской литературе, кино, политике, медиа, общественных спорах XX века. Перед нами авторская энциклопедия русской жизни, написанная блистательно талантливым человеком.

Подробнее

Второй том «Воскресения» обещал быть гениальной книгой, о ней писатель мечтал до последних своих дней. Каким бы он был, чем там все кончается и как выглядел бы понедельник, начинающийся в воскресение? Версия Дмитрия Быкова. Трудно найти более славное имя в русской литературе, писателя более знаменитого и более повлиявшего на российскую и зарубежную литературу, чем Лев Толстой. При этом Толстой остается одним из самых непрочитанных русских классиков. Всегда мешает то ли биография, то ли учение, то ли слава… «Подступиться к веществу его текстов очень трудно – это слишком громадный скальный массив», – утверждает Дмитрий Быков. *** «Публикацией „Воскресения“ в „Ниве“ закончился первый столетний цикл русской литературы и начался следующий». *** «Концовки у Толстого плохие. Потому что толстовская проза подражает жизни, которая начинается, как правило, прекрасно, а заканчивается, сами знаете как». *** «Финал „Воскресения“ ни в малейшей степени не удовлетворил ни читателя, ни самого Толстого. Поэтому все последующее десятилетие, что ему оставалось жить, Толстой мучительно размышлял над вторым томом книги». *** «Воскресение» – это не воскресение Нехлюдова, а воскрешение Катюши Масловой». *** «Прошло три года. Роман не шел. Толстой становился невыносим. Он даже засомневался в своем художественном таланте! Но вот 28 августа 1898 года, в день рождения, когда Льву Николаевичу исполнялось 70 лет, Софья Андреевна входит к нему и видит его радостным. „Соня! – говорит он– Я все понял! Она за него не выйдет!“ *** «За такой роман сегодня можно и „загреметь“. Даже если ты его не пишешь, а просто читаешь». *** «Самый главный толстовский вопрос поставлен в „Воскресении“ с детской простотой: как мы можем жить, когда рядом с нами совершается такое?» *** «Указав на два типа революционеров (один действует потому, что так думает, а другой так думает, потому что ему хочется быть террористом и восхищаться собственным зверством), Толстой точно предсказал главную опасность русского революционного движения: победят люди того типа, которые оправдывают свои душевные качества (чаще всего отвратительные) своим прекрасным социальным действием. И в результате ничего не получается». *** «Война и мир» – это роман о том, что делать, когда на твою страну обрушивается вражеское нашествие. «Анна Каренина» – это роман о том, когда в твоей собственной семье происходит распад. «Воскресение» – это роман о том, что делать, когда распад происходит в твоей личности». *** «Что делать, когда ты уже не можешь жить с самим собой? Спасение в индивидуальном бытии. Только в пространстве личной свободы. Потому что сделать что-то мы можем только с собой. Потому, что все остальное приводит нас либо в кровавый тупик, либо в тупик кровавого раздражения и ненависти». *** «Я с наслаждением думаю, как Толстой описал бы коммуну толстовцев. Ведь осуществление на практике теоретических утопий – одна из его любимых и страшных тем». *** «Помогать ближнему нужно не потому, что так нужно, а потому, что ты так хочешь. Идейная теоретическая жертва всегда оказывается непринятой и ненужной. Об этом и говорит путь Нехлюдова». *** «Толстовский уход представляется мне предсказанным в „Воскресении“. Потому что это уход от всего, что породило его учение. Неизбежный уход куда-то, где он мог быть просто частным человеком. Не зря в последние свои дни, в бреду он сказал: „На свете так много людей, а вы все глядите на одного Льва“. *** «Уход Толстого – это, прежде всего, уход от роли вождя, от роли учителя к роли смиренного старика, который сам себе царь и сам себе путь».

Подробнее

Маркес в XX веке создал латиноамериканский вариант «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. В истории одного Макондо он использовал все матрицы «одного Глупова», которую Салтыков-Щедрин написал в середине 19 столетия. *** Только Маркес сумел использовать гениальный опыт Салтыкова-Щедрина. Опыт иронической, героической, эпической поэмы, в которой на крошечном, трехсотстраничном пространстве сказано все о национальном характере.Попробуем проследить каким образом Щедрин научил Маркеса. И каким образом Латинская Америка, нанесенная Маркесом на карту мира, с его помощью преодолела свою матрицу и стала обновленной, гораздо более интересной страной.

Подробнее

Маяковский – наш современник. Трагический, мучительный собеседник. И источник тех самых душевных сил, которых в какой-то момент не хватило ему самому. Маяковский предложил множество замечательных способов, которыми поэт может работать с реальностью. Дмитрий Быков размышляет о том, почему бескомпромиссная ненависть Маяковского ко лжи, пошлости и жестокости сегодня нужна как никогда. *** «Мы отождествили жизнь с комфортом. И забыли о высшей ценности мироздания. Надо вспомнить добродетели военного коммунизма. Перечитать „Про это“ Маяковского. „Про это“ – не только о любви. „Про это“ – ПРО ЭТО ВОТ ВСЕ! Про жизнь! Про то, где все входит в колею…» *** «Маяковский необходим нам именно сегодня, когда мы вернулись ко всему человеческому и презрели все сверхчеловеческое. В нашем нынешнем откате в болото, когда любая идея вызывает враждебность, когда даже вера кажется нам слишком авторитарной, а в мировоззрении господствует сплошной постмодернизм…» *** «Маяковский, для которого жизнь – пытка, может из любой пытки сделать праздник. И, может, поэтому полузабытый, оболганный, низведённый до пошлости и сплетен, он может стать для нас необходимым витамином роста». *** «Всем своим опытом Маяковский доказывает возможность будущего. И если мы хотим, чтобы мир продолжался, нам надо выбрать Маяковского». *** «Маяковский – поэт, к которому я чувствую самое жаркое сострадание. Я никому так не сочувствую из поэтов 20 века. Ни Цветаевой, ни даже Мандельштаму, хотя судьба их страшней…» *** «Маяковский близок мне в какой-то очень странной, очень болезненной, очень редкой ноте: в ненависти к общечеловеческому, в этом невстраивании в человеческий быт»…

Подробнее

«Даже самые горячие поклонники Пастернака, обожатели его поэзии, романа не приняли. В нем сказана та правда о России, об истории, о христианстве, которую Пастернак очень долго скрывал даже от самого себя…» – утверждает Дмитрий Быков, который написал биографию Пастернака для серии ЖЗЛ. И сегодня является одним из самых (если не самым) большим знатоком его жизни и творчества. *** Если Пастернак пишет плохо – значит, ему это зачем-нибудь нужно. *** Главная интонация «Доктора Живаго» – интонация до смерти усталого и раздраженного человека. Человека, которому все не нравится и который наконец решился об этом сказать. *** Пастернак раздраженный и озлобленный гораздо интересней, чем Пастернак мнущийся, восторженный, кипящий. Он силен именно там, где говорит: «А идите вы все к черту!» *** Интонация фильмов Тарантино – интонация усталого, матерящегося гуманизма – это как ни странно и есть интонация «Доктора Живаго». *** История так повернулась, что для второго рождения Пастернаку понадобилась женщина, и на беду этой женщиной оказалась жена друга. *** «На даче спят…» – стихи, которые редко кто не читал возлюбленной на пустой даче. *** Правота меньшинства и есть главный внутренний сюжет «Доктора Живаго». За это можно простить книге ее неуклюжесть, длинноты, повторы… За чувство, что не мы ради всего, а все ради нас.

Подробнее

–Проза и кинодраматургия Высоцкого показывает, что он писал и мыслил в том же русле, в каком работали его друзья Аркадий и Борис Стругацкие. ***** – Мы недооцениваем главную ипостась личности Высоцкого, которая только сейчас начинает обозначаться: мы не понимаем Высоцкого-мыслителя. ***** – Главные темы песен Высоцкого 70-х годов это, во-первых, тема закрытого сообщества, над которым проводится опасный эксперимент и, во-вторых, аномальные явления – летающие тарелки, бермудский треугольник, йоги. ***** – Интерес к теме безумия появляется в обществе всегда, когда в нем преобладает двойная реальность и двойная мораль. ***** – Сценарии Высоцкого, его гениальный пародийный текст «Дельфины и психи. Записки сумасшедшего, или Жизнь без сна», многие его песни, которые построены, как устные новеллы – все это симптомы острой религиозной недостаточности. ***** – Владимир Высоцкий и Венедикт Ерофеев практически одновременно – с разницей в один год (причем Высоцкий раньше) написали бредовые, частично алкогольные поэмы, в которых прослеживается раздолбанное, разобранное на части сознание. Только Ерофеев рассказывает о приключениях классического сознания, сознания человека Серебряного века в советском мире. А история Высоцкого – это история правильного советского сознания, которое попало в безумный мир. ***** – У Высоцкого проза плохая, но гениальная. В ней есть быстроумие и загляд в будущее. ***** – Главная героиня сценария Высоцкого «Как-то так все вышло» сначала не может, а потом и не хочет выбирать. Образ женщины, безнадежно зависшей между двумя мужчинами, которая отказывается от ситуации выбора, чтобы вечно жить в ситуации промежутка – это и есть точный образ наступающих времен. ***** – Мне кажется, что Высоцкий эволюционировал бы в сторону прозы. Он об этом всегда мечтал, и его дар выталкивал его в прозу.

Подробнее

Сорок лет назад к Высоцкому, наконец-то, пришла всенародная известность. Именно в 1973 году закончился период его становления как поэта. И начался самый эмоциональный, самый творческий период его жизни. Но Высоцкого всегда обвиняли в том, что его стихи слишком привязаны к контексту эпохи. А оказалось, что сегодня они говорят нам о чем-то гораздо более значительном, чем казалось 40 лет назад. О чем? ***** «Высоцкий – единственный абсолютно всенародный кумир, как 9 мая – единственный всенародный праздник». ***** «Тема нынешнего ничтожества и гипотетического величия, якобы в любой момент возможного – и есть главная лирическая тема Высоцкого: да, мы сейчас в ужасном состоянии, но при желании мы еще можем быть ОГОГО!» ***** «Блатной цикл я ставлю гораздо выше военно-патриотического. Это песни о том мире, где понятия добра и зла и подлинные чувства еще что-то значат». ***** «Помните любовную лирику 60-х? Максимум, о чем мечтает лирический герой – это подержать лирическую героиню за руку, ну, еще поцеловать след ее каблука на снегу… Высоцкий внес здоровую брутальность в эту тему. Почитайте „Татуировку“!» ***** «Песню „Гербарий“ редко вспоминают. Высоцкий и сам редко ее исполнял, и записей хороших не осталось, и вообще она сложная. Но описывается там ровно наше сегодняшнее состояние тотального измельчания». ***** «Высоцкий – это огромный набор ролевых вариантов. Он может петь от имени корабля, от имени белой слонихи, волка, но когда он говорит от собственного лица – он говорит плохо. Он ударяется в делириум, в повтор, в самозавод». ***** «Внутри нас труха и пустота. И чтобы прожить достойно, нужно придумать себе лирического героя. Придумать достойную маску, как это сделал Высоцкий».

Подробнее

Это классический английский детектив с элементами готики. Уже более ста лет многочисленные поклонники романа пытаются разгадать его тайны. Сам Диккенс нигде не оставил никаких намеков на собственный вариант развязки. Роман неоднократно экранизировали и даже пытались дописать. У Дмитрия Быкова есть своя версии окончания романа. **** Чарльз Диккенс – величайший благодетель и утешитель человечества. Он подарил нам несколько триллеров, благодаря которым мы можем забыть о триллере, окружающем нас, исход которого нам известен. **** «Тайна Эдвина Друда» – единственный роман Диккенса, вокруг которого продолжают кипеть споры. **** Англия, какой мы ее знаем, – во многом детище воображения Диккенса. **** Диккенс начал с комического романа, а закончил романом трагического или даже мистического звучания. Это довольно мрачный путь. **** Роман «Тайна Эдвина Друда» стал символом, знаком неоконченного романа. Потому, что если книга была закончена, каков бы ни был вариант ее окончания, она разочаровала бы читателя. **** «Тайна Эдвина Друда» – роман, оборванный самим Господом на кульминационной точке. Оборванный, как и жизнь Диккенса. Такой же прекрасный, загадочный и такой же в результате продлившийся в бесконечность. **** У Валентина Гафта в телеспектакле Джаспер получился глубже, чем у Диккенса.

Подробнее