LITMIR.BIZ

      Стою у печки и размышляю о сегодняшнем уроке. Вдруг Стефан, уже в постели:

      – А вы мне обещали.

      – Что?

      – Сказку.

      Впервые Стефан сам просит рассказать ему сказку.

      – Рассказать тебе какую-нибудь новую?

      – Нет, про Аладдина… Только вы сядьте.

      – Где?

      – Тут, поближе – на стуле.

      – Зачем?

      – Ну ладно, рассказывайте тогда у печки.

      Как будто бы ничего, а сколько в этом смысла!

      Из трех сказок, про Золушку, про Кота в сапогах и про Аладдина, он выбирает самую ему близкую: там к бедному мальчику приходит волшебник и своей волшебной лампой меняет его судьбу, здесь появляется незнакомый врач (офицер) и забирает его из приюта; в сказке на блюдах из чистого золота негры приносят лакомства, здесь – Валентий дает ему бублики.

      «Только вы сядьте», – просит Стефан шепотом. Это мне объясняет, почему дети сбиваются вместе, слушая сказку, – они хотят быть поближе к рассказчику: я обязан сидеть подле него. Мои вопросы «где – зачем» сердят его. Чувство смущения не позволяет ему довериться, открыться мне. Это результат нашей развращенности, когда ребенок бесстыже говорит: «Я тебя так люблю, я хочу быть рядом, мне грустно, какой ты добрый». Стефан стыдился написать в письме брату: «Целую, любящий тебя…»

      За завтраком Стефан говорит:

      – Вместо того чтобы самому есть бублики, вы их мне отдаете.

      Отвечаю: «Угу» – и он больше ничего не добавляет.

      После сказки я объясняю: пусть часы во время чтения его не подгоняют.

      – Если в первый раз ты читал три минуты, а во второй – три минуты без пяти секунд, то это уже хорошо. Еще: если ты сегодня читал дольше, чем вчера, надо подумать, почему: или ты сегодня сонный, или больше устал в мастерской, а может, санки тебе помешали.

      – А я сегодня плохо читал?

      – А ты сам как думаешь?

      – Не знаю. (Минутное колебание.) Мне кажется, хорошо.

      – Да, ты сегодня читал хорошо.