LITMIR.BIZ

Работа К. Мангейма «Идеология и утопия» написана в соответствии с методологией, изложенной в книге: у исследователя должна быть собственная позиция в изучаемой жизненной ситуации. Мангейм – не отстраненный исследователь. Он выстраивает онтологию тполитики, которая должна заменить идеологию и утопию. Первые строки книги заставляют вспомнить 11-й тезис К. Маркса о Фейербахе: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». К. Мангейм выдвигает альтернативный тезис: от исследования философами своего собственного философского мышления нужно переходить к исследованию мышления совершенно другого типа – к мышлению, с помощью которого «мы принимаем самые важные для нас решения, пытаемся понимать и направлять нашу социальную и политическую судьбу». Маркс противопоставляет мышление (объяснение мира) и действие (изменение мира). Мангейм утверждает обратное: именно мышление изменяет мир, но не философское, а политическое. Изменение мира начинается с объяснения мира. «Нужно исследовать мышление не в том виде, как оно представлено в учебниках логики, а как оно действительно функционирует в качестве орудия коллективного действия в общественной жизни и в политике». Политику Мангейм трактует расширительно, выстраивая оппозицию управление / политика. Управление – это область, где мы можем парадигматически постигнуть повседневную государственную жизнь. Где «решение по каждому данному случаю принимается в соответствии с заранее установленными предписаниями, речь идет не о политике, а о той области общественной жизни, где явления выступают в своем застывшем, сформированном виде… Политическая же деятельность, напротив, занимается государством и обществом постольку, поскольку они еще находятся в процессе становления». Таким образом, политическими являются все ситуации принятия решений в общественной и государственной сфере, для которых нет готовых предписаний, шаблонов, прототипов. В этой же трактовке термин «политика» и его производные используется в данной статье.

Подробнее

«Фактически трое исследователей будут вынуждены вести наиболее долгие и сложные переговоры именно с гребешками. Как в сказке, существует множество враждебных сил, пытающихся помешать реализации проекта исследователей и увести личинки с правильного пути, прежде чем они будут захвачены», – пишет в 1986 г. М. Каллон о взаимодействии морских гребешков и рыбаков в заливе Сен-Бриё [Callon, 1986]1. Интуиция, на которой основывается автор статьи, заключается в том, чтобы представить морских гребешков (а также многих других «не человеческих» персонажей) в качестве действующих субъектов. Эта интуиция, столь ярко выраженная Каллоном, лежит в основе многих современных теоретических направлений, известных в основном под ярлыком STS (исследования науки и технологий), и является краеугольным камнем ANT (акторно-сетевой теории). С подачи Каллона она получила название принципа обобщенной симметрии. Суть этого принципа можно изложить в одной фразе: уравнивание людей и не-человеческих агентов в производстве действия. Концептуализация материальных объектов как акторов, предпринимаемая рядом социологов в 1980–90-е, бросает вызов классической теории социального действия. Теперь социальными субъектами становятся двери и велосипеды, а работа на ноутбуке рассматривается как социальное взаимодействие.

Подробнее

Социологическое мышление многим обязано утопическому воображению. Этот тезис – весьма спорный и нуждающийся в защите – повторяется так давно и часто [Liebersohn, 1988; Levitas, 1979; Plath, 1971] что, кажется, сам становится частью социологического мышления. Социология привычно легитимирует себя через указание на собственные истоки, и утопическая литература Нового времени (равно как и антиутопическая литература ХХ века) – не последний из достойных ресурсов легитимации. Проблема лишь в том, что, становясь ресурсом самообоснования социологической дисциплины, утопия утрачивает то, что составляет ее отличительную когнитивную особенность как стиля воображения и представления мира; по сути, перестает быть утопией.

Подробнее

Второе десятилетие XXI века в отечественной социальной науке неожиданно ознаменовалось новым всплеском интереса к феномену Утопического. Книги, ранее не переводившиеся или остававшиеся на периферии исследовательского внимания, сегодня открываются заново и провоцируют теоретические дискуссии. Переиздания несвоевременно забытой классики соединяются в этом коллаже с недавними прозрениями экономистов, урбанистов, филологов, социологов. Через футурологическое визионерство (Ж. Аттали «Краткая история будущего», 2014), литературную критику (Х. Гюнтер «По обе стороны утопии», 2012), утопические романы классиков социологии (Г. Тард «Отрывки из истории будущего», 2014), урбанистические манифесты (С. Маккуайр «Медийный город», 2014), антиутопическую рефлексию (О. Хаксли «Возвращение в новый дивный мир», 2014) тот способ воображения, мышления и письма, который мы – возможно, поверхностно и небрежно – называем утопическим, возвращается в социологическую дисциплину. И, хотя масштабы этого неожиданного возвращения еще не достигают масштабов повального увлечения темами утопии и антиутопии, наблюдавшегося в российской общественно-политической жизни конца 1980-х – начала 1990-х годов, мы уже вправе говорить о втором (за последние 25 лет) пришествии утопического воображения.

Подробнее