LITMIR.BIZ

Скачать книгу

она нам право голоса, мы бы ненароком вторглись в прошлое и осквернили его – не потому, что были скверными детьми, а потому, что ничего о нем не знали. И она маневрировала, как умела: выдумывала обходные пути, утаивала, увиливала от ответа. Не было случая, чтобы она оговорилась, произнесла что-то машинально, не подумав. Однажды, после того как мы вместе читали какую-то статью из Jerusalem Post, она внезапно остановилась на слове «нацизм». «Кто знает, что такое нацизм?» – прогремел над нами ее голос. Повисло молчание. В ее взгляде вспыхнула не то досада, не то презрение, и на мгновение нам показалось, что она растерянна.

      – Ну?

      – Национал-социализм, – наконец промямлила я.

      Думаю, все знали, что такое нацизм. Дело было не в знании или незнании значения этого слова. Ответить не позволяло что-то другое. Ответить означало закрыть глаза на тот факт, что это понятие каким-то образом имеет к ней отношение. Всеобщее молчание было не менее говорящим, чем мой «правильный» ответ. Оно соответствовало дрожи в голосе Эльзы Вайс.

      11

      Но на самом деле она собиралась преподавать французский.

      «А вы знаете, что во Франции пьют кофе из супниц, а не из чашек, и макают в него круассан?» – спросила она, подкрепляя свои слова лаконичным и в какой-то мере чувственным жестом. Это все, что она поведала нам о довоенном Париже, куда приехала на поезде из Будапешта, чтобы изучать французский. Целый год, проведенный в пансионе «Ладонью» на улице д’Асса возле Люксембургского сада, все, что она увидела и узнала, все люди, которых встретила, слились в этот ничем не примечательный образ, превратились в ни с чем не связанный фрагмент прошлого; и все же она решила, что может им поделиться, позволить нам вместе с ней обмакнуть ломоть хлеба в соль воспоминаний, отведать их вкус.

      Эта сцена, вместившая всю ее парижскую жизнь, была красноречива своей обыденностью, будничной неприметностью, в ней не было никакого потайного смысла; по сути, она не рассказала ничего о тех днях, когда Эльза Вайс была по-настоящему счастлива, – если не считать мимолетной неловкости, когда, открыв для нее ворота пансиона, усатая неприветливая заведующая пробубнила: «Ты опоздала», – и жестом пригласила следовать за собой наверх по крутой лестнице; Эльзе тогда пришлось тащить тяжелый чемодан на пятый этаж. Ей было тогда двадцать лет, как ее матери на фотографии, которую она бережно положила на письменный стол; на этом снимке мать была без очков – их толстые линзы обычно скрывали ее лицо, – и темно-карие глаза пронзительно смотрели в объектив. Рядом она положила совместную фотографию отца и Яна, сделанную за несколько недель до того, как Ян уехал в Палестину. Фотографию Эрика она решила не доставать из сумки. Эльза Вайс так тщательно и осторожно подбирала слова, что выразительней всего звучали паузы между ними – они обозначали запретную зону, утопическое пространство, где обитало все, что было до, где текла потусторонняя жизнь, выходящая наружу в тот миг, когда сладкое

Скачать книгу