LITMIR.BIZ

      Нет лучше праздника, нет лучше сабантуя,

      Чем хоронить себя как будто в сотый раз,

      Чем водку траурным глотком смакуя,

      Отпеть безумный сладко-терпкий спас.

      Вы не грустите да над скромной ямой,

      Не лейте слез, бунт крови на лицо,

      Скажите просто и скажите прямо,

      Молчите только перед матерью с отцом.

      Живёт и над моей землицей праздник,

      Стареет всё над камнем вяз,

      Навылет проблеснула пуля-странник,

      И окропила мной иконостас.

      Вы не жалейте мёртвых, пожалейте друга,

      Спасите мир, и крест свой донеся,

      Порадуйтесь за дочку, не за тризну,

      Порадуйтесь, а мне уже нельзя.

      Да, жизнь любил, но жизнь ещё, быть может,

      Придет в мои забытые края,

      И жарким лежбищем страстей положит,

      Вновь окликая, здравствуй, это я!

      Вот Царскосельский наш вокзал во мгле притих,

      Все, кто хотел, в ночи могли уехать,

      А вы тайком искали глаз моих,

      Искали счастья нестареющее эхо.

      Никто у сводов побледневших не спросил,

      Сколько пришлось им видеть странных расставаний,

      Горячих слёз, пролитых у перил,

      И на ступеньках замолчавших отрицаний.

      Я знаю, вы мечтали б не о том,

      В нашем весеннем и цветущем Петрограде.

      Ведь год назад, под ситцевым зонтом,

      Меня с войны встречали, стоя в анфиладе.

      Нестройным гулом вереницы недовольств,

      Смотрите, мы взрастили злое семя,

      Среди балов, привычных нам щегольств,

      Придумали себе крутое бремя.

      Все думали, что бунт – святая блажь,

      Долой засилье монархистских бастионов,

      И брали по ночам на абордаж,

      Кружки и общества, да лежбища масонов.

      Теперь февраль, что ж, Керенский, виват!?

      Уже ль кружки и ложи победили?

      А русский дух отныне нам не брат?

      Мы ветер перемен лицом ловили…

      Из нитей кулуарных телеграмм,

      Толпе людской мы знамя подарили,

      Быстрее птиц по весям и дворам,

      Под сердцем революцию носили.

      Я помню обезумевших солдат,

      И парк, усеянный телами офицеров,

      Как в Мариинском осмелевший депутат,

      Бежал средь побежденных интерьеров.

      Чуть слышным ропотом колышется листва,

      Не ранит вас мое короткое «прощай»,

      И, не тая улыбки озорства,

      Вы выпалили жарко «уезжай».

      Здесь каждый слышал, я вам возражал,

      Но возражать судьбе я был не в силах,

      Пусть руки свои кровью окроплял,

      И загонял страну свою

Скачать книгу