Ночь посреди мира - Алиса-Наталия Логинова

Скачать книгу

не унаследовал, и здесь Марья Петровна тихо, про себя, торжествовала.

      Каким бы чудом это ни было, Роман внешне оказался мужским вариантом её собственной когда-то красоты – синеглазый с блестящими чёрными кудрями – и не унаследовал ничего, что так раздражало её в муже. На такие вещи, как разбитые окна, нахваченные двойки или чей-то разбитый нос она не могла сердиться всерьёз: это виделось доказательством, что сын не превращается в унылое, вялое существо с проплешиной, а вырастает в мужчину с характером. В университете он прогуливал и в целом балансировал на грани отчисления, увлекаясь дружескими посиделками, но его уверенность в том, что ему все сойдет с рук, его природное обаяние и живость ей импонировали, и она привычно его бранила, тут же договариваясь со знакомыми о пересдачах. Он постоянно чем-то увлекался и строил планы, вокруг всегда были друзья и подружки, и даже слуги оживлялись, когда он вбегал домой по лестнице: шумный, неуёмный, искрящийся.

      Сын ей удался, и она надеялась на второго такого же; а вместо этого родились три девицы. Сама Марья Петровна в молодости обладала яркой, почти что южной внешностью, и от этого совсем было необъяснимо, почему дочери не унаследовали ни красоты, ни, в случае с Ольгой, даже миловидности. Старшая словно задалась целью собрать всё худшее от обоих семейств – вытянутое худое лицо (один-в-один бабка, мать Венички), длинный унылый нос, высокий лоб с едва намеченными бровями, слишком высокий для девушки рост… Младшей, Софье, достались и синие глаза, и кудри, и Веничкино нежелание за собой сколько-нибудь следить. Торчащая во все стороны копна, отсутствующий взгляд, сжатые губы, ладони в чернилах, рукава в них же, и такое же отцовское молчание, только что пока без утыкания взглядом в газету. Соня хотя бы могла поддерживать разговор, хоть её интересы и не простирались дальше вышивки. Училась она, переползая с тройки на четверку, и хоть и должна была вместе с Ольгой заканчивать в следующем году гимназию, ни учителя, ни Марья Петровна не находили в ней хоть каких-нибудь склонностей и интересов; на её ровном лице, кажется, никогда не отображалось сколько-нибудь сильной эмоции.

      Все в Венечку.

      Во всяком случае, в эту мысленную категорию занесла их Марья Петровна, хотя для всякого внешнего наблюдателя было очевидно, что старшая, Ольга, унаследовала отцовскую внешность, но отнюдь не его энергичность: к шестнадцати годам она успела познать прелести любви платонической и даже ряд прелестей любви более приземленной; завидев цель, Ольга перла на неё как таран, и не всем удавалось избежать прямого столкновения. К тому же Ольга была умна – но не в гимназическом смысле, а в том, который подсказывает нам, что не стоит дерзить господину ректору или возвращаться поздним вечером через Корабельный переулок.

      Роману этого типа ума привычно не хватало, поэтому к зимней сессии он снова барахтался на грани отчисления. Марья Петровна надела строгое синее платье под цвет глаз,

Скачать книгу