LITMIR.BIZ

      Добравшись до дома, мы поставили чемоданы у тыльного входа.

      – Попить здесь найдется? – спросил я.

      – Ничего холодного, – ответила мать, обшаривая многочисленные карманы сумки в поисках ключей.

      Я пошел в сад. Без деда он всю весну стоял неухоженный и совсем зарос. Его северный склон, ведущий к дороге, покрылся буйной растительностью, и она загораживала проезжую часть. Вид на монастырь заслоняли несколько вытянувшихся сосен. Сад треугольной формы, и, если забраться поглубже, в его дальний угол, где скалы образуют нечто вроде естественной смотровой площадки, можно разглядывать Монтурен.

      Город искрился в обжигающих лучах солнца. Казалось, от красной черепицы крыш поднимается пар. Ближе, между городом и холмом, где я стоял, текли ручьи, несущие воду вниз, в реку Сиан. Тут и там их пересекали деревянные мостки; на зиму их разбирают. Хотя в пейзаже было полно следов человеческого присутствия, мне внезапно почудилось, что кроме меня в мире никого не осталось.

      – Лукас! – позвала мать.

      Я повернул к дому с черно-серой двускатной крышей и плетистыми розами на стенах. Мать стояла у поленницы и показывала на штабель дров, полуприкрытых куском полиэтилена.

      – Видишь, он уже осенью плохо себя чувствовал, – сказала она. – У него явно не было сил нарубить побольше. Почти все запасы он извел уже к Рождеству: этого не хватило бы и на месяц.

      Мы зашли в дом и обнаружили засохшие цветы в горшках, пустой холодильник с распахнутой дверцей, подпертой стулом, перекрытый водопровод, застланные простынями диваны и кресла и взломанный замок с тыльной стороны двери. Кто-то забрался сюда и стащил телевизор.

      Я ужасно разозлился. Молча взял чемодан и пошел наверх – в полной уверенности, что проведу все лето за пасьянсами.