LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Франции нам ни к чему. И великий гетман Собеский ни в чем Конде не уступит. Примечай, Михал, французы, точно как и шведы, в чулках ходят, стало быть, как и они, чуть что – изменить присяге готовы. Carolus Gustavus готов был каждый час присягу давать. Для них это все равно что чарку вина выпить. У кого ни чести, ни совести, тому присяга не помеха.

      – Но ведь Речь Посполитая в защите нуждается! Вот если бы князь Иеремия Вишневецкий был жив! Мы бы его unanimitate[37] королем избрали.

      – Жив сын князя, его плоть и кровь!

      – Все так, да только нет в нем отцовского полета! Смотреть на него и то жалость берет, потому что он больше на слугу, чем на ясновельможного князя походит. Если бы хоть времена сейчас другие были! Главная забота ныне – благо отчизны. И Скшетуский тебе точно то же повторит. Что пан гетман делать будет, то и я за ним вослед, потому что в его преданность отчизне, как в Евангелие, верю.

      – Полно! Об этом ты подумать успеешь. Одно плохо, что уезжать тебе надобно.

      – А вы, сударь, что делать намерены?

      – К Скшетуским вернусь. Сорванцы его частенько меня допекают, но без них скучно.

      – Если после коронации война начнется, Скшетуский выступит. Да кто знает, может, и вы, сударь, разохотитесь. Вместе будем на Руси воевать. Сколько мы там всего повидали и дурного, и хорошего!

      – Правда! Истинная правда! Там прошли наши лучшие годы. А порой хочется поглядеть на те края – нашей славы свидетелей.

      – Так поедем, ваша милость, со мной. Веселее вместе будет, а месяцев через пять, глядишь, снова к Кетлингу вернемся. И он к тому времени приедет, и Скшетуские…

      – Нет, Михал, сейчас не время, но слово даю, если ты на Руси подходящую барышню с приданым подыщешь, я тебя провожу и на торжествах буду всенепременно.

      Володыёвский смутился немного, но тут же возразил:

      – Я о женитьбе не помышляю. Моя служба – лучшее тому доказательство.

      – Вот это меня и тревожит, день и ночь покою не дает, я все надеялся, думал, не одна, так другая по душе тебе придется. Помилосердствуй, Михал, суди сам, где и когда сыщется такой случай. Помни, придет время, и ты сам себе скажешь: всяк жену и деток имеет, только я, сирота, один, словно дуб в чистом поле. И обидно тебе станет, и горько. Если бы ты со своей бедняжечкой обвенчаться успел и она бы тебе деток оставила; ну ладно, быть посему! Чувствам твоим было бы приложение и в старости надежда и утеха, ведь не за горами время, когда тщетно будешь искать ты близкую душу и в тоске великой вопрошать себя станешь: уж не на чужбине ли я живу?

      Володыёвский молчал, взвешивая его слова, а пан Заглоба снова заговорил, хитро на маленького рыцаря поглядывая:

      – И умом и сердцем выбрал я для тебя нашего розовощекого гайдучка, потому что primo: это не девка, а золото, secundo: таких ядреных солдат, каких вы бы на свет произвели, на земле еще не бывало…

      – Да, она огонь. Впрочем, сдается мне, пан Нововейский не прочь возле него погреться.

      – То-то и оно! Сегодня она тебе предпочтение отдает, потому что влюблена в твою славу, но если ты уедешь, а он здесь останется, а он, шельма,

Скачать книгу