LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и не язвительность сокрытый двигатель его. Это всё – только инструменты, которые видятся ему наиболее действенными.

      При этом не то чтобы он особенно на эти средства надеется, – просто на все остальные (например, на рациональное убеждение впрямую) он, кажется, надеется ещё меньше. На самом-то деле он трагичный. Один из настойчивых, повторяющихся мотивов у него – невозможность, при всех стараниях, предотвратить катастрофу, слепота людей, приближающих катастрофу своими руками и не видящих дальше своего носа. Это бросается в глаза и в «Страстях Христовых», где никому не удаётся – да никто особенно и не старается! – уберечь Спасителя от креста, и в «Распутине», где у каждого из европейских правителей, вопреки всем уговорам главного героя, нет ни малейшего желания воспрепятствовать сползанию Европы в бойню.

      Сёч по своему существу – идеалист, какими нынешние европейские культуры настолько не изобилуют, что такая позиция, такой тип чувствования способны показаться не только утопичными, но даже несколько архаичными. Он верит в глубокие, незыблемые основы человеческого существования. В «благородные традиции европейской и русской истории» (это из манифеста о Кёнигсберге). В способность литераторов властвовать над умами и, в конечном счёте, над жизнью, над её устройством (тот же манифест, как помним, был обращён не только к российским властям – которые, кажется, его даже и не заметили, – но и к «писателям, пользующимся международным признанием». Впрочем, непохоже, чтобы заметили и они). Он верит в разум и знание. Он по сей день верит – о, архаика! – в исцеляющую силу культуры: «я убеждён, – пишет он в приветствии на своём сайте, – что культура способна помочь заживлению внешних и внутренних ран, нанесённых историей за минувшую тысячу лет» – и, пуще того, добавляет: «…и что заживлению их может помочь только она»35. (Впрочем, это говорилось в 2009 году…).

      Гражданин Европы, который ни в одном из её мест не окончательно дома, Сёч зато оказался полностью дома в своём времени. Уточняя, можно сказать, что совсем его, собственным временем, в которое он вписался с большой степенью идеальности, стал рубеж восьмидесятых—девяностых (может быть – последний на нашей памяти всплеск действенного идеализма в европейской истории), когда рухнула лживая социалистическая система в Восточной Европе и устройство жизни на справедливых и разумных основаниях чувствовалось таким возможным.

      Что бы он ни писал – это всегда рефлексия над сущностью Европы как человеческого предприятия, как смыслового проекта, – и над природой человека, – исходя из классических просветительских ценностей.

      Конец ознакомительного фрагмента.

      Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

      Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

      Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro,

Скачать книгу