LITMIR.BIZ

      1. Основоположниками русской исторической науки были немцы, которые со времен Петра I поставили себе задачу создать историю Руси. Лесной считал, «столкнувшись с дикой, неграмотной Россией, они приняли, что это было так и прежде, выпустив из виду, что представляла собой Киевская Русь… Открытие в 1800 году такого гениального произведения XII века, как „Слово о полку Игореве“, было похоже на гром среди ясного неба: никто не мог сначала даже подумать, что русская культура того времени поднималась до высот, с которыми не могла сравниться вся западноевропейская литература соответствующего времени». Выводы, к которым пришли ученые немцы, стали своего рода каноном, в достоверности которого сомневаться считалось чем-то вроде святотатства.

      2. Основные выводы были сделаны без сличения всех летописей и проверки их по многим спискам. Согласно Лесному, в основу истории Руси «была положена Лаврентьевская летопись, пестрящая пропусками, ошибками и описками. Крупная, отдельная и оригинальная ветвь русского летописания – новгородская – была оставлена без должного внимания. Когда за дело взялись более серьезно, теория уже была создана, а поэтому все новое, становившееся известным, подгоняли под уже принятую схему, а явно несогласное отбрасывали, считая за ошибку, фальшивку, а то и просто замалчивая. Естественно, что при таком положении дела прогресса знания не могло быть: мысль застыла и дальше не развивалась».

      3. Многое в летописях, уверен Лесной, было понято неверно из-за того, что понимали текст, исходя из норм современного языка, а старых норм просто не знали. Каждый судил так, «как Бог на душу положит». Так что смысл летописей изменялся до неузнаваемости.

      4. «Нельзя было ограничиваться толкованием неясных, темных мест, исходя только из рассматриваемого отрывка. Необходимо было логическое понимание времени, места, условий, событий. Словом, надо было быть русским историком. А их, таких историков, не было. Ученый немец представлялся прямо-таки олимпийцем, и на него смотрели чуть ли не с благоговением. О серьезной критике их не могло быть и речи: и некому было критиковать, и небезопасно было критиковать особ, находившихся под самым высоким покровительством, критика могла быть сочтена только „предерзостью“».

      5. «Иностранные источники, содержавшие ценнейшие сведения о Руси, не были вовсе известны. А во многих из них находились как раз прямые указания на ложность норманнской теории».

      6. Главным Лесной полагал следующее: «на историю давила политика – германскому влиянию в России было выгодно поддерживать в русских убеждение, что без варягов им не обойтись. Норманнская теория считалась «благонамеренной», и всякий, выступавший против нее, подвергался сомнению в «благонадежности» и т. д.