LITMIR.BIZ

      Мои заботы часто хуже пытки.

      Как говорят, ни сердцу, ни уму.

      А выход мал.

      А устаю в избытке.

      И недоволен часто потому,

      спеша куда-то и решая что-то…

      О, эти непокой и суета!..

      Но отнимите у меня заботы –

      и я – никто,

      и жизнь моя – пуста.

      Ещё в молчании поля.

      Объяты сном и зверь, и птица…

      Как ты беспомощна, Земля,

      когда рассвет готов родиться!.

      Тревожен

      этот хрупкий миг –

      когда степной, лесной, озёрный

      твой умиротворённый лик

      доступен так

      любому взору.

      Как беззащитна и нага

      в ещё нетвёрдом

      чистом свете!..

      Не дай судьба тебе врага

      в минуты бережные эти…

      Моя почти равнинная страна,

      с нерезким взлётом и паденьем плавным.

      Как грузная спокойная волна

      по медленным просторам величавым.

      Когда я озабочен и устал,

      излечит раны на душе и теле

      не искромётный, из-под скал, фонтан,

      а родничок, пульсирующий еле.

      Над ним склонишься – боязно дышать.

      Доверчиво лицо его и ломко.

      Несуетная в нём живёт душа,

      прозрачная душа – как у ребёнка…

      Города городили ограды.

      Города от врага береглись.

      А деревни стелились рядом.

      На зелёных лужках паслись

      Города возводили крепость.

      Лили ядра. И рыли ров.

      А деревни – сеяли репу.

      Рыб ловили. Доили коров.

      И когда кочевники мчали,

      и пылила, вопя, орда –

      их сначала деревни встречали,

      а потом уже города.

      И кидали красавиц на крупы.

      А дома их сжигали дотла.

      И лишь трубы печные да трупы

      означали: деревня была…

      Я вхожу в деревеньку, доверчив.

      Никогда я здесь не бывал.

      Но желает здоровья встречный,

      будто с детства меня знавал…

      Сколько лет надо мною не минет –

      отовсюду меня позовёт

      полудетская эта наивность

      и святая открытость её.

      И, не пряча хорошую зависть,

      у околицы ей поклонюсь.

      И не в ней ли понятней сказалась

      незлобивая родина – Русь.

      Когда дневное пекло растворится,

      а тени пахнут дымом и растут,

      по-разному сошедшую на лица

      на улицу выносят доброту.

      Она на платьях, по-стрекозьи лёгких,

      ладонях жёстких, медленных плечах.

      Она свободно движется из лёгких.

      И тало отражается в очках.

      Исполнена высокого доверья

      раздумья

Скачать книгу