Скачать книгу

слова

      оды

      развернувшейся долгим о!

      Песни юношей в море

      Да участвует в хоре

      бодрой юности торжество

      Есть прекрасные звуки

      Сколько зим они втайне

      простояли в гортани

      жен под черной чадрой

      В море сброшены чадры

      и не высохли руки!

      Лижет львом прирученным

      вольным вольные руки

      вал впервые зеленый

      пеной белой впервой

      Но тех звуков прекрасней

      звук дыхания: ах!

      в час как счастья избыток

      проступает в слезах… 143

      Войтыла впитывал эту новую действительность, чтобы потом включить ее в переработанный вариант пьесы об Адаме Хмелёвском. Но внешне оставался безучастен, больше увлеченный «берегами, тишиной напоенными». Поляки назвали бы это «внутренней эмиграцией». «Брата нашего Бога» Войтыла закончит в 1950 году и отнесет в «Тыгодник повшехны» – католическую газету, созданную под эгидой митрополита Сапеги его знакомыми по Унии Яном Пивоварчиком и Ежи Туровичем144. Но «Тыгодник», как и весь польский католицизм, будет переживать в тот момент не лучшие дни, придавленный коммунистическим прессом. Творение Войтылы с его кредо «Я выбрал высшую свободу» придется явно не ко двору и будет отложено на тридцать лет.

***

      Первого ноября 1946 года Сапега рукоположил Войтылу в священники (первого среди участников «Живого розария»). День всех святых в 1946 году оказался совмещен с Днем памяти жертв войны: через Краков на Раковицкое кладбище в тихой торжественности везли останки заключенных Аушвица. Впереди двигалась рота почетного караула со знаменем, освященным краковским архиепископом, потом шли выжившие узники концлагеря, которые несли урны с пеплом сожженных, а вокруг двигались польские «комсомольцы» с факелами. С ратуши на площади Главного рынка звучал трагический хорал «С дымом пожарищ» – память об истреблении галицийских поляков украинскими крестьянами во время восстания 1846 года, закончившего недолгую историю Краковской республики145.

      Этот день, как и последующие, когда Войтыла будет служить мессы в вавельской крипте святого Леонарда, в дембницком храме святого Станислава Костки и в вадовицком соборе, превратился для него в одну сплошную заупокойную службу по тем, кто не дожил до конца оккупации: по отцу, по однокурсникам, по салезианцам и по школьным товарищам. Он будто прощался с прошлым, перелистывая очередную страницу своей жизни. Из родных на его первую мессу пришла лишь крестная, Мария Вядровская, старшая сестра матери, а из «Живого розария» – Мечислав Малиньский, представлявший Яна Тырановского, который умирал от чахотки и гангрены в госпитале. Пришли актеры Театра рапсодов, но не было ни Кыдрыньского, ни Остервы (последний скончается в мае 1947 года от рака). Зато присутствовал верный ксендз Фиглевич, которому выпало счастье стать руководителем бывшего ученика на его первой

Скачать книгу


<p>143</p>

Важик А. Радость советская. Перевод М. Цветаевой.

<p>144</p>

Хотя печататься там он начал, видимо, не в силу шапочного знакомства с редакцией, а благодаря сотоварищу по обучению в Риме Станиславу Старовейскому, чья тетка пользовалась большим влиянием среди католической интеллигенции Кракова. По возвращении Войтылы и Старовейского из Рима она устроила прием в честь них, пригласив редакцию «Тыгодника повшехного». Там-то Войтыла и получил предложение опубликоваться, описав свои впечатления о христианстве на Западе (Lecomte B. Op. cit. S. 148).

<p>145</p>

Szczypka J. Op. cit. S. 111–112.