LITMIR.BIZ

      Образ ростков, тянущихся к еще не взошедшему солнцу мог быть вдохновлен живописью Ф.-О. Рунге или более поздними немецкими образцами, восходящим к алхимическому образу «нигредо», черного солнца. Комедия Аристофана названа «фантастической пародией» не потому, что в ней пародией овладевает фантазия, но потому, что ни одной из граней эта пародия не бывает привязана к быту, но только преломляет быт в прозрачности смеха. Кузмин остро чувствовал важное для Вяч. Иванова и других знатоков античной драмы противопоставление комедии Аристофана как ритуальной, а новой комедии – как бытовой и мелодраматической. Фантастическое в конце концов противопоставляется мелодраматическому, где переживание достигается именно тем, что фантазия обрывается и возвращается на землю. Гуманитарный в смысле «гуманный» – вероятно, калька с немецкого. Из перечисленных писателей «Бури и натиска» Клингер известен как российский генерал, а Ленц – как друг Н. И. Новикова. Клингер и Лейзевиц – авторы драм об отцеубийстве, соответственно «Близнецы» и «Юлиус Тарентский» (обе 1776), Клингер и Мюллер также до Гёте разрабатывали сюжет «Фауста»; так что Кузмин пытается выйти к русскому «Фаусту» как образцово сценической драме будущего.

      Вскрытая драматургия

      Слово «картина» используется не в значении «живописное изображение», а в значении «точка зрения», только не в интеллектуальном, а в чувственном смысле. Именно так слово употребляют в просторечии – «ну и картина мне предстала», «такая картина может развернуться». Тогда понятно, как «картина» оказывается однородным членом пейзажу и декорациям – первому как чувственное осознание чувственному погружению, а второму – как столь же совершенно статичное на все время действия.