LITMIR.BIZ

      Смотри, как бьётся море в пене,

      Совсем нагое, но в цепях

      Своих невольных преступлений

      И покаяний второпях.

      Не радость в нём вскипает силой.

      Оно ярится оттого,

      Что став бездонною могилой,

      Оно не скроет ничего.

      Вот что рождает в нём стремленье

      Бежать от собственных твердынь.

      Ему сродни одно лишь время

      Жестокостью своих седин.

      Ему хотелось бы обратно

      В свои младенческие сны,

      Где на покое так приятно

      Всё созерцать из глубины.

      Но и в ракушечной постели

      В нём ни любви, ни божества.

      Его поверхность – слабый стебель.

      Его глубины – жернова.

      И всё-таки море, и белый кораблик,

      И маленький птенчик, какой-нибудь зяблик

      На солнышке рано играет в песке.

      А где-то там парус и жизнь вдалеке.

      И время, которое здесь не считают,

      А просто, как чайки кричат и летают

      Над белым ли камнем, над синей волной,

      Что плещется низкой басовой струной

      И мягким, почти колыбельным мотивом

      Ложится на берег отливом, приливом.

      А мой художник – Рубенс.

      Дивитесь на него,

      Нептуновский трезубец,

      Вот – это кисть его.

      Не пишет он, а пышет,

      В избытке сил своих,

      Наяд и прочих пышек,

      Прекрасных и нагих.

      То пляской козлоногой

      Весь испестрит ковёр.

      А то молитвой строгой

      Потупит женский взор.

      Трубящие Тритоны

      Едва не рвут холста.

      Вдруг тихий плач и стоны,

      И «Снятие с креста».

      Где тонко, там и рвётся.

      Вот маленький портрет.

      Здесь девочка смеётся,

      А смеха вовсе нет.

      Кровь живо озаряет

      И щёки ей и лоб.

      Не слишком ли? Кто знает!

      Но чувствуешь озноб.

      Не жизнь с её игрою, —

      Тут близко к бытию:

      Он в кровь своих героев

      Подмешивал свою.

      На губы словно вишни

      Упало забытьё.

      Ей в кровь попал излишек,

      Смертельный для неё.

      Не потому ль под шляпой,

      Уж если брать с аза,

      Не ум он хитрый прятал,

      А грустные глаза.

      Он дочь назвал Сиреной,

      Она и уплыла,

      С морской смешалась пеной

      Сиреневая мгла.

      Прощай, малышка Клара!

      И Вакх фламандских грёз

      Не избежал угара

      От настоящих слёз.

      Ушли в хмельной обиде

      Волхвы и короли,

      Оставив в чистом виде

      Пейзаж

Скачать книгу