Гражданин России - Лилия Валентиновна Печеницына

Скачать книгу

полюбопытствовать?! (Окидывает грозным взглядом дочь; со свирепым видом направляется ко мне.) Вы, батюшка, кажется, забылись! Я вынужден Вам напомнить, кто Вы есть, Кондратий Федорович. Вы – учитель моих дочерей. Я доверил Вам их неопытные сердца, незрелые умы. Решили воспользоваться положением?»

      Задыхаюсь: «Нет, нет! Что Вы, Михаил Андреевич! В мыслях не было».

      Тевяшов свирепеет: «Я те щас покажу: «В мыслях не было!» Мозги на место вправлю, можешь не сомневаться! Вмиг у меня образумишься (замахивается газетой)».

      Наталия Михайловна бросается к отцу: «Папенька!..».

      И тут я выпаливаю: «Прошу руки Вашей дочери!».

      Краска сходит с лица Тевяшова: «Как? (Оглядывает меня и дочь, стараясь «прочесть» на наших лицах чувства, не подвластные холодному рассудку.) Верно, тут любовь замешена? Но, у меня есть и другая дочь, Анастасия Михайловна. Вы уверены в своем выборе, Кондратий Федорович?»

      Наталия Михайловна возмущена сарказмом, передо мной неловко: «Папенька!».

      Я собираюсь с силами: «Окончательно и бесповоротно. Невинность, доброта сердца Наталии Михайловны, её пленительная застенчивость и ум, обработанный самой природой и чтением нескольких отборных книг, в состоянии соделать счастие каждого, в коем только хоть искра добродетели зиждется».

      Отец Наталии Михайловны, зная мое положение, справедливо обеспокоен: «Но, как вы жить-то собираетесь с Наташенькой? Жену надо содержать в достатке. А ты, Кондратий Федорович, чем будешь ее покоить? Долгу на тебе много. Деревня твоя невелика, да, к тому же, в закладе. Насилу, небось, проценты можешь платить?».

      Имение Рылеевых – Батово – пришлось заложить, и даже перезаложить, в Петербургский опекунский совет. Мы в течение двух с лишним десятилетий выплачивали проценты, с трудом сводя концы с концами. Батово не могло приносить нам дохода, поскольку пашни были невелики, лес в значительной мере заболочен, земля скудна. Жалею ли я о таком раскладе дел в истории моей жизни? – конечно, нет. Если бы не тяготы собственного быта, разве смог бы я почувствовать, каково приходится простому люду? Разве в сердце моем пробудилось сострадание, если бы я на себе не испытал нужду и давление пораженческой атмосферы? Разве чувство соучастия страждущим предпочтительнее чувства личностного довольства?.. Разве все в моем тогдашнем окружении не способствовало мучительным думам о судьбах России?

      Помимо трудностей с Батово, на киевское имущество отца покойного, коего я был наследник, наложили арест. Он был в последние годы жизни управляющим в имениях Голицыных, в чем-то ошибся – протратился, и вдова князя Голицына по смерти отца предъявила нам с матушкой иск в восемьдесят тысяч рублей. Имущество же Рылеева Федора Андреевича стоило не более десяти тысяч. А у матушки не оказалось даже нескольких рублей для выкупа ее портрета, хранившегося у отца! Я отправил ей в то время такую весточку: «О вельможи! о богачи! Неужели сердца ваши не человеческие? Неужели они ничего не чувствуют, отнимая последнее у страждущего!.. Вы пишете, дражайшая матушка, что не имеется у вас денег, дабы выкупить последнюю

Скачать книгу