Любовь к литературе. Художественная проза о поэзии - Илона Якимова

Скачать книгу

творчество его перенасыщено блестящими бытовыми, жизненными зарисовками, городскими пейзажными картинками – никаких чрезмерно высоких материй, никакой оторванности от почвы, боже упаси, парения. Самый что ни на есть брутальный реализм:

      На вырост выбранная жизнь

      Трещит, а думал – сшита крепко.

      Так распирает этажи

      Быт, разрастающийся репкой.

      И то, что пахло новизной,

      Известкой, штукатуркой, краской,

      Уже впитало дух иной:

      Картофельный, постельный, тряский.

      («На вырост выбранная жизнь…»)

      Тематика его творчества сложна и многокомпонентна, несмотря на внешнюю узость обозреваемого горизонта, где практически вся география перемещений – город. Санкт-Петербург тут тяжел, давящ и отнюдь не светел поблекшим лоском имперской столицы. Даже воспетые прежними поколениями стихотворцев застывшие гранитные красоты приобретают в устах этого странного горожанина пугающую конкретику и живость, плотскую осязаемость.

      Нас выжали из центра, чтобы там

      Вольготней было львам, коням, мостам,

      Решеткам и садам – им стало тесно.

      И было решено, что час настал,

      А что за этим следует – известно.

      …Ведь мы никто – не бронзовые львы,

      Не сфинксы с башней вместо головы,

      Не монстры, догрызающие цепи

      На Банковском мосту, не рябь Невы,

      Не эрмитажные разводы сепии.

      Мы прах и тлен, белковые тела…

      («Ульянка»)

      Недурное и, мягко сказать, непраздничное видение парадного фасада Северной Пальмиры. Зато когда вникаешь в эту черную урбанистическую романтику, становится совершенно понятно, почему и вся книга в целом носит заглавие «День города» – название, хранящее на себе все ту же печать (и печаль) отстраненного наблюдения. И нет даже попытки сказать: «я и город» или «город и я» – в зависимости от уровня самомнения; звучание Петербурга извне настолько мощно, что любая волшебная скрипка хоть на мгновение, но подстроится в лад. Кстати, на свои кочевья по городу Дмитрий Коломенский не поскупился выделить целый раздел под сакральной вывеской «Переезд»: сперва из пригорода в город, затем – в центр, а вскоре из центра – на окраину. И опять в описании странствий – та же негромкая ирония, но и та же, прямо скажем, трагическая нота оторванности от тепла:

      …Приспосабливаюсь легко,

      Прирастаю к любому дому,

      Но не домом. Меняю запах

      И привычки. Пью молоко.

      Не умею жить по-другому.

      …

      Мы устроим свой быт, мы будем

      Жить как люди. И даже мне

      Время выделит личный кокон.

      («Переезд. Опять переезд…»)

      И что – о нем, собственно о нем, кроме переезда, скитаний по городу? Путевые заметки – Крым, Карелия, кое-где – определенное местоимение «ты», иногда – ребенок, попытка мемуаров («Я ведь, правда, был молодым – я помню…»), когда досадливое, когда и нежное поминание

Скачать книгу