LITMIR.BIZ

      В густом рассоле дышат караси.

      Мой дедушка храпит на небеси.

      Но два оживших снова колеса —

      в движение приходят телеса.

      Мы жалкие глотатели воды,

      мы шлепаем по стеночкам следы,

      пока в стеклянных банках зелен лук,

      пока ушами слышен птичий стук.

      Ты верно понимаешь лишь одно,

      животно презирая полотно:

      мурлыкают в утробе голоса —

      в движение приходят небеса.

      Мы жалкие хвататели слюды,

      мы держим сковородки у плиты,

      пока нам вяжет сеточки паук,

      пока нас не подвесили на крюк.

      Я скажу «до свидания» каждому кораблю,

      каждой птице, собирающейся на юг,

      каждой девушке, которую полюблю…

      И безвольно выпущу из рук.

      Мне не хватит ни молодости, ни простоты

      признать за собой какую-нибудь вину.

      Вот и осень расшвыривает листы,

      укрывая и эту страну.

      И ветер баюкает – большего не проси,

      погружая наше жилище в глухую тьму.

      Если свадьба играется где-то на небеси,

      ее не слышно в твоем дому.

      Я не знаю, кто здесь останется навсегда,

      а кому потом предстоит бесконечный путь.

      Но на свете уже есть города,

      где мне никогда не уснуть.

      Я готов, если нужно, назвать их число,

      имя каждого города, где любил.

      И можно считать, что мне сказочно повезло,

      раз прочее позабыл.

      Птицы, хотя их много на одного

      тебя, присмиревшего на исходе зимы,

      могут вернуться только в родимый край,

      ни о чем не задуматься, не принести письма.

      Их трудно назвать земляками, этих бродяг,

      им слишком нравится солнце, а воровство —

      любимое дело всех перелетных стай,

      тем более, всюду им пастбища, закрома…

      Вполне простое событие.

                                              Итак,

      ты волен не слушать их крики, хлопки, шумы;

      забыть осторожность, грядущее сжать в кулак,

      ничего не дождаться и не сойти с ума…

      Играют фалангами пальцев – мол, кто кого?

      слабеют, маются, тянутся взять взаймы,

      комкают справку на вход в вожделенный рай

      рабочие руки у вышедшего из тюрьмы.

      До рассвета ласточке влюблённой

      выдан отпуск в дождике метаться,

      сквозь косой туман воздушных просек

      вылетать морянкой да ищейкой.

      Знаешь, если думать без истерик,

      что покой берётся ниоткуда,

      я всего лишь ветреный матросик,

      так же невпопад одушевлённый…

      Лёгкий, будто сшитый белошвейкой,

      в первый раз сходя на новый берег,

      не смогу ни встретить, ни расстаться,

      скользкие деньки свои забуду,

      раз уж мне вернуть не довелось их.