Скачать книгу

под влиянием крупной неприятности на почве работы в дифтерите…

      Мог бы тебе еще многое доказать, но не стоит. У меня есть аргумент более сильный и убедительный. Скажу только одно: неужели, Шурочка, ты во всех моих письмах за это время заметила только элемент рассудочности, убеждения, от которого я сам постоянно открещивался. Неужели ты не замечала другого, более убедительного, глубокого желания быть с тобой в эти тяжелые дни, не вдаваясь в рассуждения, отчего тебе больно. Неужели за мое стремление снять с тебя по возможности хоть внешние причины, вызывающие боль, обставить тебя хоть некоторой лаской, – неужели я за это заслужил название глупенького?

      Ну что? Ведь на это ничего уж возразить не можешь? Признайся побежденной, моя дорогая, и не срами меня больше. Тогда и не будешь меня спрашивать, желаю ли я, чтобы ты от моего имени поднесла цветы Вере Михайловне, и не будешь дожидаться моего ответа. Вот я как тебя сейчас разнес в пух и прах! Ну, ну, не огорчайся, милая, ведь я только так, для пущей важности напустил на себя такой тон. Надо же и тебе немного прочитать морали.

      Я только что написал письмо матери, – грустное, но искреннее и простое. Надо же хоть теперь быть простым и искренним.

      А нас скоро отсюда отсылают. Сегодня получено извещение от начальника эвакуационного пункта, что на днях нас отправят на запад, должно быть, во Львов. Нас тут заменят другие. Это и хорошо, и нехорошо. Хорошо, потому что ближе к месту событий, больше нового и разнообразного. Хорошо также потому, что материал хирургический будет более свежий, больше простора деятельности медицинской. А нехорошо потому, что письма от вас всех я буду получать неправильно, может быть, совсем не буду получать.

      Нет, это не должно быть! Ты, Шурочка, будешь от меня получать правильно. Мне передавали, что из действующей армии письма получаются аккуратно. Только там из России получают с затруднениями, иной раз сразу за целый месяц. Ну, увидим. А пока, дорогая, продолжай мне писать сюда. Я попрошу Зайцева (он теперь назначен старшим ординатором эвакуационного госпиталя) достать их за меня и отправить сразу по данному мной адресу. Так верней будет. Мне и сейчас досадно и обидно, что твоих целых четыре письма пропали!

      А мне писала Лени. Она в восторге от всего виденного ею. Больше всего ей понравился въезд на пароходе при лунном сиянии в фиорд Кристиании[94] и Стокгольм. Лондон, по ее словам, слишком уныл и однообразен, Париж слишком уж великолепен, но Стокгольм и красив, и хорош, и благоустроен. Из Парижа она уехала, когда германцы были в 60-ти верстах от него! Отныне думает при первой же возможности вновь путешествовать. Копит деньги.

      Прощай, моя милая, моя дорогая.

      Воронеж, 21-го сентября 1914 г.

      Милая Шурочка. Как хорошо, что ты мне каждый день пишешь! Я теперь получаю ежедневно твои письма как нечто должное, необходимое. Я не ошибаюсь. Вернусь из отделения, а письмо уже дожидается меня. Ты у меня такая хорошая, Шурочка, что и сказать нельзя. Но только нельзя так, чтобы всё твое я переместилось в другого человека, у каждого должен

Скачать книгу


<p>94</p>

В 1877–1924 гг. название столицы Норвегии Осло.