LITMIR.BIZ

      О днях, ушедших в черный ход

      пастил и дрессировки Марса,

      о днях пленительного пьянства,

      о днях медлительных чернил…

      Пока на южных берегах

      холера ела,

      игра на лица

      в доме чистых окон

      заканчивала первый оборот.

      Не время говорить,

      но для примера

      рука моя затеяла полет

      строки высокой —

      оказалась сфера,

      в которой бултыхалась и дурела

      Луна песчаная и сохнул звездолет…

      Из горла вырос корень, лепестки

      слоились на ветру, пеклась фанера.

      Землечерпалка вырыла химеру,

      освоилась, затеяла игру.

      Я сам тому виной

      поводья меры

      не удержал

      и отношения сгорели.

      Лишь дым пошел

      незыблемый глухой…

      Но я за все отвечу головой,

      раз Вам

      мои манеры надоели.

      Обманулись:

      это зеленое Солнце в смороде встает.

      Церемонно

      укропная клумба завяла.

      Даже ворох хвои,

      муравьиный оплот,

      cлаб на зубы

      и только что знает —

      играет.

      1

      Еще одна замешана, ушла

      в громоотводы и протуберанцы.

      Наручная, оплаченная танцем.

      Заплечная, плаксива и пуста.

      Фронтальная Весна несет убытки,

      отваром пола свитая в клубок.

      Подыгрывает, тычет локтем в бок,

      тапер Мазоха, голубая плитка.

      Фасон стекла выдерживает день,

      упорствует, но эта карта бита…

      Как ночь шумна и как она сердита,

      подсказка женская, подутренняя лень.

      2

      Пересохли глаза.

      Тротуарная слизь

      гонит, копит следы

      разворотом для духов.

      Мы сегодня случайным вином обошлись,

      ледоход потеплел

      черной уткой, по слухам.

      Наконец.

      Скоро майские силы, развейся.

      Приготовь огород, посиди на могиле.

      Раз на раз не придется,

      весеннее действо

      снова крутит строку,

      да играет на месте.

      Одиноче воды, по которой гулял Одиссей,

      хрипа трав, по которым прошел иноверец,

      эхо жизни взошло, эхо года упало, и вереск

      родословной скамьи свил кормушку для

      солнечных змей.

      Одичала любовь, спит поступок у стен бездорожья.

      Чище шаг и светлей шпили гласных на кальке болот.

      Раскошелится

Скачать книгу